– Нам нужен скелет и все, что было при нем, в том числе и записка.

Претт скорчил гримасу, затем попытался улыбнуться.

– Агент Бусс, я уже сказал доктору Бреннан, что мы согласны сотрудничать. Это общее расследование. Но это по-прежнему место, которое находится под моей юрисдикцией. Я отдал вам скелет, и это все, что я на данный момент могу сделать.

К ним подошел специальный агент Дилан. Исполненным профессионального превосходства тоном он сказал:

– Это федеральное расследование, лейтенант. Мы забираем эту записку, а вы получите по почте ее копию вместе с подробным отчетом о наших находках.

Претт собирался ответить, и, судя по выражению его лица, ответ вряд ли содержал нечто приятное, но тут вмешалась Бреннан:

– Мы тратим время на пустые споры, которые ни к чему не приведут. Спасибо вам большое за скелет, я действительно очень благодарна. Но нам нужно кое-что еще, а вы пообещали мне сотрудничество.

Претт покачал головой, но это не было отказом, потому что он тут же подозвал одного из экспертов, который вручил Бреннан записку.

Послание, которое должен был передать им костлявый почтальон, не было помещено в пластиковый пакет для сбора улик.

– Благодарю за содействие, – бросил Дилан, обращаясь к Претту, и зашагал прочь.

Бреннан мило улыбнулась явно взбешенному лейтенанту и спросила:

– Можно попросить вас еще об одной услуге?

Претт невесело хохотнул:

– Что вам еще? Моего первенца? Имейте в виду, у моей жены случится инфаркт.

– Нет, мне нужно не это. Необходимо поместить скелет в пакет для улик… У вас ведь есть такой?

– Под «есть» вы подразумеваете «принесите и отдайте»?

– Да.

Вскоре Бусс и Бреннан уже оборачивали скелет пластиковыми пакетами, которые принес один из полицейских, затем аккуратно уложили обернутые кости в большой пакет На молнии и поместили на заднее сиденье машины Бусса.

Выбравшись на дорогу, Бусс позвонил доктору By, несмотря на позднее время, и договорился о скорой встрече в музее Филда.

Закончив разговор, Бусс добрался до развилки и свернул на скоростную трассу.

Бросив взгляд на Бреннан, он заметил озадаченное выражение ее лица.

– Что не так? – спросил он.

– Я знаю, что седативные препараты влияют на мозг, но… мне показалось, что ты говорил о трассе шестьдесят два.

– Это она и есть, – ответил Бусс, кивнув на указатель, мимо которого они как раз проезжали.

– Тогда почему на указателе написано, что мы едем по дороге, ведущей к Алгонкину?

– Потому что трасса шестьдесят два как раз и ведет к Алгонкину.

Бусс старался следить за дорогой, но его взгляд время от времени возвращался к Бреннан, которая была чем-то серьезно озадачена.

Когда его терпение иссякло, он снова спросил:

– Что?

– Что-то не сходится.

– И что же именно?

– Мы приняли за рабочую версию то, что скелеты подбрасывал Джордженсен, так?

– Правильно. И мы его поймали.

– Но этот последний скелет мы нашли сейчас, когда он уже третий день сидит в камере.

– Тоже правильно, но это еще не значит, что он не оставил этот скелет заранее, до того как мы его задержали. Он вполне мог это сделать, а скелет нашелся только спустя три дня.

– Возможно, – согласилась Бреннан, – но подумай вот о чем. Где был оставлен первый скелет?

– Возле здания имени Дирксена.

– Почему там?

– Потому что там он точно привлек бы наше внимание.