Будто ему мало было забот.

— Бэрронс, — пробурчал Гаррет, кивая вновь прибывшему не так почтительно, как обычно. Надо сразу обозначить свою позицию.

В хищном взгляде Бэрронса промелькнули веселые искорки.

— Мастер Рид, — ответил он, крепче сжимая серебряную рукоятку трости-шпаги, и посмотрел на огромное здание. — Мне сообщили о призраках и двух погибших.

— Как быстро разлетаются новости. — Гаррет сам только что узнал о происшествии.

Бэрронс бесстрастно посмотрел на Гаррета.

— Мы с герцогом Мэллорином отвечаем за перестройку слив-заводов. Нельзя чтобы с единственной уцелевшей фабрикой что-то случилось. — Жестом пригласив Гаррета идти с собой, наследник Кейна продолжил: — Начальник цеха прислал мне механического ворона, как только узнал о случившемся.

Интересно, до или после того, как отправил другую птицу Ночным ястребам? Гаррет поджал губы. Ему нравился Бэрронс, но претила полнота власти, которой обладал Совет. Его члены часто лезли в дела, которыми официально могли заниматься лишь ястребы.

— Боюсь, я сам только прибыл на место преступления. Если дадите моим подчиненным час или два для обследования слив-завода, я сразу отправлю вам отчет.

— Не трудитесь, — ответил Бэрронс, снова расплываясь в насмешливой улыбке. — Я знаю, как работает система. Считайте меня молчаливым свидетелем. Я не стану мешать и портить улики, только понаблюдаю.

«За чем именно? За расследованием или моими навыками командира?»

— Как пожелаете, — ответил Гаррет, которому нечего было возразить. Не обращая внимания на аристократа, он посмотрел на начальника цеха, который покорно плелся за ними. — Мистер Мэллори, если не ошибаюсь? — Гаррет поманил его к себе.

— Точно, сэр, — ответил мужчина, нервно снимая шляпу.

— Расскажите, когда вы нашли тела?

— В полпятого, сэр. Встал рано, шоб разжечь печи до прихода ребят. Мы пашем день и ночь с тех пор, как подожгли те слив-заводы, но вечер воскресенья — выходной. — Он нервно покосился на Бэрронса, тем самым выдав Гаррету правду о своих религиозных верованиях.

Когда Римская церковь объявила всех голубокровных демонами, Эшелон сжег большинство храмов и соборов и запретил публичные мессы. Однако большая часть рабочего класса втайне проводила личные собрания. И чем больше Эшелон старался искоренить веру, тем сильнее она укоренялась среди обычного населения.

Людям пришлось согласиться на кровавую дань и занять низкое место в социальной иерархии, но ни за что они не отрекутся от религии. Однако об этом было опасно говорить в присутствии голубокровного лорда. Всего год назад принц-консорт приказал содрать кожу с десяти мужчин за посещения вот таких собраний.

— Я сделаю вид, что ничего не слышал, — прошептал Бэрронс. Будто ощутив беспокойство свидетеля, он кивнул на дверь. — Не возражаете, если я прослежу за осмотром тел?

Аристократ давал Гаррету возможность расспросить начальника цеха наедине.

— Конечно, ступайте.

Как только лорд ушел, на лицо Мэллори стали возвращаться краски. Рабочий будто позабыл, что стоит в компании еще одного голубокровного.

— Думаете, он на меня донесет?

— Полагаю, Бэрронс придерживается более либеральных взглядов. Ему нужно как можно скорее отстроить слив-заводы и не допустить тут проблем. Донос на вас замедлит дело.

Рабочий с облегчением вздохнул. Его пальцы дернулись, будто он хотел перекреститься.

— Ага.