- Пилипюк, хохол смиренный, что за "извиняюсь"? Когда ты запомнишь, что себя извинить нельзя? Другие тебя извинить должны. Ты понял?

- Як же - дюже просто.

- И ложкой ты в стакане бренчишь, как трамвай на базарной площади. А борщом хлюпаешь - это же целый прибой на рифах! Мне из дома слышно, когда ты обедаешь. Ось, говорю себе, хохол снидать усевси, и мне пора.

- Тю! Ваше сиятельство, кто ж борщ шепотом кушает? Весь смак пропадае. Гляну, как вы ложку целуете, - плакать хочется за вас. Все равно что горилку под одеялом пить. - Потянул лапы к девчонкам. - Или гарну дивчину в зимней свитке обнимать. Я извиняюсь...

- Иди отсюда, - совершенно не по-светски послала его княгиня и вновь уронила руки на клавиши. - Вот таких муравьи и кусают. За жало.

Стемнело. Дрова в камине догорели, играли розовые нежные огоньки. За окном повис холодный месяц. Где-то вдали, до сих пор не знаю, в каком углу, гулко забили часы.

Вошел Майор, стуча каблуками.

- Отбой, товарищи.

С рассветом из Куровского вышла колонна - в основном джипы и микроавтобусы. Во всех окнах - только морды и стволы.

У Липовки небольшой хвост колонны отделился и свернул на терем. Это был отряд, который должен был повести на мост Семеныч.

Но Семеныча от участия в операции отстранили. Вернее, он сам устранился: уже утром оказался мертвецки пьян. Его отряд возглавил Егерь.

В тереме, кроме Семеныча, остались Губернатор (тоже пья ный), Надежда и охрана - четверо тех самых парней, к которым у Надежды был большой счет. Они-то уж об этом давно забыли, помирились ведь.

К семи часам колонна сосредоточилась в роще, неподалеку от горы. Выгрузились, побрякивая оружием, поругиваясь, поеживаясь от утренней свежести. Построились, потянулись рощей к дороге, сбивая холодную росу с травы, прибивая ее берцами к земле- ровно стадо бизонов протопало. Вел отряд Ваня Заика...

Я сидел, как сыч, в Замке. Осуществлял общее руководство и координацию действий двух наших подразделений - Майора и Волгина. Майор со своими людьми контролировал Набережную, Волгин со своими - выходы из Пещер, на всякий случай.

В семь часов пошло первое сообщение:

- Колонна прибыла, двадцать пять машин, бойцов общим числом - около двухсот. Направились к Пещерам.

Семь сорок пять:

- Отряд, стволов на двести, пересек дорогу, движется к подножию горы.

Восемь пятнадцать:

- Сосредоточились у входа в Пещеры, разобрались на группы. Первая пошла... Вторая...

Восемь тридцать:

- Десятая группа скрылась... Все. На входе двое остались. Взять их?

- Не обязательно.

- Вас понял. Жду сигнала.

Я не сводил глаз с циферблата. Лялька, зараза, все время дергала меня за рукав: что, мол, тянешь, полковник?

Жду-с! Терпение, Лялечка, киска, как говорит княгиня...

Вот и пора. Я глубоко вздохнул.

- Первая точка. Акция!

- Вас понял!

Взрыва я не услышал. Услышал стрельбу на Набережной.

Когда далеко позади прогремел взрыв и пророкотало, будто лавина сошла, когда докатилась горячая волна, ударила в спины, Ваня все понял и панически заорал:

- Вперед! Бегом!

Ну где там бегом. На четвереньках-то не больно побегаешь.

- Вторая, третья, четвертая! Акция!

- Вас понял! Вас понял! Вас понял!

Вот такая вот ламбада...

Взрывы на выходе из Пещер прогремели почти одновременно. Отбросили волной тех, кто шел впереди. Ваню сильно ударило в спину, он не удержался на ногах; сидел, разбросав ноги и руки.

Отстучали падающие камни, замер шорох ссыпавшегося по стенам песка. Тишина настала.

Ударил Ване в глаза луч света. Кто-то наклонился к нему.

- Завел, падла? - Это были последние слова, которые он услышал.

Я сунул рацию в карман, схватил автомат и побежал на Набережную. Следом за мной вылетели из ворот Замка две подружки - старая да малая.