— Хардкор находится под надзором. — Распахнув дверь чуть более энергично, чем следовало бы, на пороге появляется Любич, а рядом с ним Энни. Полицейского буквально распирает от радости. Очевидно, узнал нечто важное и неожиданное и теперь выдерживает картинную паузу.

Сонни делает ему знак рукой.

— Нил Эдгар, — говорит Любич. — Хардкор — его подопечный.

Снаружи по коридору между служебными помещениями и залами судебных заседаний проходит некто достаточно могущественный, чтобы позволить себе неслыханную вольность нарушить строгий покой столь солидного учреждения, весело насвистывая какую-то мелодию.

— Этот бандит убил мать своего инспектора по надзору из проезжавшей машины… или откуда там? — спрашивает Сонни. — Совпадение?

— Нет, не совпадение. И никто там не стрелял из машины. Может быть, «Святые» хотят представить дело таким образом. У нас самое настоящее заказное убийство.

Дурное предзнаменование. Уличная банда учиняет наглую расправу над членом семьи инспектора службы условных наказаний. В уличной войне открывается новый фронт.

— Хотите узнать остальное? — спрашивает Любич, все еще сияя.

— Узнаю в суде, Фред. Что касается вашего ордера, я подпишу его после заседания.

— Как скажете, — отвечает он, но не может удержаться от того, чтобы еще раз не покачать головой. — Дело дохлое.

Сонни хватает черную мантию с вешалки, стоящей позади ее стола, и до половины застегивает на ней молнию. Следуя процессуальному ритуалу, Мариэтта и Энни спешат опередить судью и войти в зал судебных заседаний первыми.

Дело вдвойне дохлое. Все захотят урвать себе кусочек. Мэр будет раздавать направо и налево телеинтервью, в которых потребует от правоохранительных структур активизации борьбы с уличной преступностью. В зале суда воцарится гнетущая, нервная атмосфера публичной истерии. Сонни, которой еще не приходилось вести дел с таким публичным резонансом, начинает испытывать некую внутреннюю дрожь и растерянность.

В коридоре Мариэтта красивым контральто внушительно и с такой гордостью, что можно подумать, будто она произносит нараспев свое собственное имя, объявляет:

— Председательствующий судья, ее честь Сонни Клонски.

Два часа дня. Поступает ходатайство об освобождении из-под стражи под залог. Председатель суда Брендон Туи устанавливает сумму залога в соответствии с порядком, предусмотренным для всех дел, по которым вердикт выносит большое жюри. Однако по закону штата, в случае если подсудимый арестован на основании санкции прокурора, он имеет право на подачу ходатайства об освобождении под залог, которое должно быть рассмотрено судьей, назначенным вести процесс. Обязанность сообщать людям, нередко очень молодым, сокрушительное известие, что они потеряли свободу, подобно какому-то предмету, выпавшему из кармана, пропажу которого обнаруживают лишь по возвращении домой, для Сонни является весьма тягостной.

Элиот сказал, что апрель — самый жестокий месяц. Однако если бы он задался целью отыскать самое жестокое место, ему лучше было бы прийти сюда, в верховный суд округа Киндл. Вместе с подсудимыми из криминогенных кварталов и грязных трущоб в зал суда приходит также атмосфера варварства, мрачного запустения и вонючих скотобоен. Здесь бесплатно торгуют секретами, которые никто не хочет знать. В прошлом месяце в суде шли четыре разных процесса об убийствах детей, причем на скамье подсудимых сидели их родители.

Нынче утром Сонни предъявила обвинение шести членам уличной шайки, которые затащили упорно сопротивлявшегося им девятнадцатилетнего подростка в лестничный колодец строящегося дома и там принялись избивать его обрезками стальных труб. Они били несчастного по голове до тех пор, пока не размозжили череп и оттуда не вывалились мозги.