Изменить размер шрифта - +
Ему стало плохо.

Однажды к Эдгару явилось ужасное видение самобичевания, которое затем время от времени повторялось, ввергая его в дрожь и рыдания. Ему восемьдесят пять лет, и он на пороге смерти. И ломает голову, что делать с Нилом, как защитить его от брутальности мира, так же как в свое время он пытался защитить его от наглых, грубых мальчишек, которые били Нила и отнимали у него вещи, не боясь отпора. Охваченный страхом, Нил постоянно жался к отцу, рассчитывая на его защиту, и тогда казался Эдгару самым драгоценным существом на свете.

Однако в этой фантазии Эдгар, поразмыслив, приходил к выводу, что Нилу нет спасения, что он не поумнеет и не станет сильнее. И тогда в качестве акта милосердия Эдгар решает, что у него нет иного выхода, кроме как убить их обоих, себя и Нила. Разумеется, это был всего лишь сон, но и его было достаточно, чтобы Эдгар заплакал. Он увидел в своей руке пистолет и себя, ждущего, пока его сын не повернется к нему затылком, потому что он был не в состоянии заставить себя сделать это, глядя ему в лицо. «Стреляй быстрее», — всегда думал он, когда пытался отогнать прочь это видение, где он не мог выстрелить так, чтобы между двумя выстрелами не было даже самого мизерного промежутка, в котором ему самому была бы отведена жизнь.

— Мы должны разобраться с этим, Нил. У нас есть шанс сделать что-то еще до того, как ситуация станет непоправимой. Я хочу знать, как мне установить контакт с Хардкором. И твоя карьера в качестве доставщика наркотиков окончена. Больше ты не будешь проносить их в тюрьму. С этого момента.

— Нет, — возразил Нил.

Он встал. То, что сказал сейчас Эдгар, похоже, повергло Нила в ужас.

— Да, с этого момента.

— Да пошел ты! — ответил Нил. Через несколько минут он вышел из дома и больше не возвращался.

 

Хардкор

 

Есть ублюдки, белые гребаные ублюдки, которые думают, что им принадлежит весь этот гребаный мир. И можно делать с ними все, что угодно: отбирать у них деньги, избивать их, надеть на них ошейник, но они все равно не откажутся от своего. Ему хоть кол на голове теши, но этот ублюдок до самой последней секунды своей жизни думает: «Черт тебя побери, негр, я хозяин этого гребаного мира». И что ты тут поделаешь с таким ублюдком?

В час дня на виду у всех подкатывает папаша Нила. Маленькие гангстеры подскакивают к нему сразу же, как только он вытаскивает свою задницу из машины и начинает переть рогом: где тут ваш Хардкор, ребята? Я, дескать, не хрен с бугра, а сенатор и все такое прочее и желаю побеседовать с его задницей.

Хардкор приказал Баг:

— Приведи этого идиота сюда. Этот ублюдок меня насмешил.

А когда он вошел в дверь «центральной», там, на семнадцатом, то вместо того, чтобы по-человечески спросить, что там, дескать, у тебя, как поживаешь, он сразу накидывается на Хардкора и предъявляет тому ультиматум. Дескать, он не потерпит больше ничего подобного.

— К моему сожалению, вы думаете, что я вас подвел или каким-то образом ввел в заблуждение, однако то, что делает для вас Нил, должно прекратиться, это не может и не будет продолжаться. Я приношу свои извинения.

Он толкует о каких-то там извинениях. Хардкор потряс головой. Такая наглость изумила его.

— Черт побери, приятель, ты на моей земле. — Он показал на цементный пол, где не было ничего, кроме трех телефонов с отходящими от них шнурами. — И здесь не нужно указывать мне, где сидеть или стоять. Потому что это моя земля. Этот твой сын, он ведь взрослый человек, правильно?

— Вы знаете Нила.

— Вот именно. Он мой пробационный инспектор. — Хардкор не мог удержаться от мимолетной улыбки. Очевидно, его рассмешила бюрократическая косность государственной машины, в силу которой на ответственных должностях в правоохранительной системе могут оказаться столь жалкие и неспособные людишки вроде Нила.

Быстрый переход