— Вы полагаете, я способен забыть о своей слепоте?

— Но ведь это же только временная слепота, — настаивала девушка, — Вы страдаете оттого, что все для вас сейчас не так ясно, как обычно.

Она говорила с такой убежденностью в собственной правоте, что маркиз удивился:

— Ну почему вы так уверены, что моя жизнь не пойдет под откос из-за этого случая?

— Я чувствую это и уверена, что пройдет несколько недель и вы вообще забудете обо всем, что с вами приключилось, и снова станете самим собой.

Маркиз улыбнулся, но это была уже не циничная горькая улыбка отчаявшегося человека.

— Вам не откажешь в удивительном умении вселять в человека надежду, мадам!

— Но ведь было бы неправильно иначе реагировать на ситуацию: если бы вы потеряли зрение окончательно, врачи не скрыли бы этого от вас. Значит, это всего лишь вопрос времени, то есть вашего терпения. Я понимаю, что вас это выводит из себя, но, право же, нет повода отчаиваться!

— Благодарю вас, мадам Виндхэм. Вы само благоразумие! — усмехнулся маркиз.

Через час пришел врач. Он долго беседовал с маркизом, а Норина с нетерпением ждала вынесения вердикта.

Как только маркиз остался один, Норина отправилась к нему в кабинет. Он сидел у раскрытого окна, наслаждаясь теплом солнечных лучей. Услышав ее шаги, он сказал:

— Вы пришли удостовериться в своей правоте?

— Конечно, — ответила Норина, — вы не звали меня, но я не могла дольше оставаться в неведении. Я хочу знать правду!

— Чрезвычайно тронут вашим вниманием, — сказал маркиз, — я счастлив, что вы оказались столь дальновидной. Впрочем, врач настаивает на том, чтобы я пока не снимал повязку.

Норина всплеснула руками:

— Вот это хорошая… о Боже, что я говорю! Это прекрасные новости! Я счастлива, что вы скоро совсем поправитесь.

— Но ведь тогда я смогу сам читать свои письма.

Норина почувствовала, как капельки холодного пота выступили у нее на лбу.

— Это означает… — упавшим голосом спросила девушка, — это означает, что вы не будете нуждаться в моих услугах, то есть вы не возьмете меня с собой во Францию?

— Я вижу, это огорчает вас. Вы ни в коем случае не хотите оставаться в Лондоне? — удивленно спросил маркиз.

— Я умоляю вас… умоляю, возьмите меня с собой! Пожалуйста, увезите меня отсюда! Я не могу вам объяснить… но это очень важно для меня, очень важно. Мне необходимо уехать из Лондона!

Она поняла, что маркиз всерьез озадачен ее поведением.

— Может быть, вы объясните мне, в чем причина вашего столь странного поведения? Вчера мне показалось несколько странным ваше желание во что бы то ни стало поступить ко мне на службу, сегодня же мне кажется еще более странным ваше горячее желание покинуть родную страну.

— Мне не хотелось бы показаться невежливой, но… но я не могу ответить на ваш вопрос…

— У вас серьезные неприятности — это для меня абсолютно ясно. С чем они связаны? С вашим супругом? Но, если я вас правильно понял, он мертв.

— Да, да, конечно, он умер… я вдова… ведь я же в трауре по моему мужу.

— Но если вы не скрываетесь от собственного мужа, тогда что же приводит вас в такой ужас?

Норина молчала. Маркиз заговорил снова:

— Я ведь чувствую, что вы боитесь, ваш голос выдает ваш страх! Даже не дотрагиваясь до вас, я абсолютно уверен, что бы вся дрожите!

Норина подошла к окну и рассеянно стала смотреть на залитую солнцем улицу.