– Вы обещали ответить на вопросы, – недовольно заметил один из репортеров.

– Я сказал все, что хотел, – отрывисто произнес Президент.

– Стало быть, вы не знаете ответов?

– Отвечу еще на один вопрос, – устало обронил глава государства.

– Мистер Президент, не надо, – прошептал глава администрации.

Поздно, Президент уже указал пальцем на говорившего.

– Примет ли вице президент на себя исполнение ваших обязанностей до окончательного установления вашей личности?

– Тут устанавливать нечего! Я знаю, кто я такой. И американский народ тоже знает!

– Так да или нет? – уточнил еще один репортер.

– Это все. Все! – Глава администрации увлек кипящего негодованием Президента прочь от подиума.

– Да ведь это прекрасный повод для общественного опроса! – вдруг выкрикнул кто то. – Пусть американцы сами решают.

Бронированный лимузин бесшумно въехал в тень самолета. Президента усадили в машину и повезли к вертолету, уже запускавшему двигатель.

Едва Президент вылез, как агенты образовали вокруг него живой ромб. И сопроводили вверх по трапу, словно увозили после вынесения приговора преступника из здания суда.

«ВМФ 1» поднялся в воздух, и Винс Капецци с облегчением вздохнул.

Когда они достигнут Коронки, Президент будет в полной безопасности.

Глава 12

Телефургоны и машины спутниковой связи уже больше часа стояли на Пенсильвания авеню перед Белым домом. Со всех сторон щерились параболические антенны. На крышах фургонов застыли ораторы, изредка поводя туда сюда стоявшими на треногах видеокамерами.

Вдоль ограды праздно бродили съемочные группы, внутрь их не пускали агенты в обмундировании секретной службы.

– Мы ждем заявления Первой леди! – крикнул через ограду кто то из репортеров.

– Никаких заявлений Первая леди делать не собирается.

– Надо. Теперь она новая Жаклин Кеннеди. И обязана поделиться своим горем с обыкновенными гражданами.

Агент секретной службы кусал губы. Из западного крыла поступила команда не пускать корреспондентов, пока не опубликуют официальное заявление.

– Ничего не попишешь, – отозвался он.

Разочарованные репортеры напустились на ошеломленных горожан и туристов, собравшихся на Пенсильвания авеню.

– Что означает смерть Президента лично для вас?

– Где вы находились, когда услышали эту весть?

– Мне нужно, чтобы в кадре кто нибудь плакал, – обратился к толпе один из репортеров. – У кого на глазах слезы, поднимите руку, и я покажу вас в «Вечерних новостях» Би си эн.

Не взметнулось ни единой руки. Правда, кто то запустил в журналиста камнем. Камень угодил ему в голову, и на ближайшие десять минут он сам стал объектом съемки. Все камеры обратились к нему, лежащему на тротуаре с кровоточащей раной над глазом. Он жалобно просил:

– Помогите! Помогите кто нибудь.

– Извини, – отвечали коллеги. – Теперь ты сам новость. Зачем же мы будем тебе помогать?

– Хорошо бы ты обливался кровью посильнее, – заметил один из снимающих. – А то не очень эффектно. Может, издашь впечатляющий мучительный стон?

* * *

Никто не обратил внимания, как на синем «порше» подъехал нищий.

Он вылез из машины у министерства финансов, в одном квартале к востоку от Белого дома, и там ее оставил. На нем были старая порыжевшая шинель и черная бейсбольная кепочка с надписью «ЦРУ» над козырьком. Оправа темных летных очков была склеена липкой лентой.