– Зачем вам так стараться для меня?

– Затем, – ответил «спаситель», – что Трэш Лимбергер – самый популярный телеведущий, а вы стоите сразу после него. Это наше вложение в будущее.

– Очень рад принять ваше любезное предложение, – сквозь слезы выдавил Орвилл, вдыхая вансерил от астмы из ингалятора.

Ему пришлось лететь самолетом в Мексику, в город Халиско. На аэродроме его уже ждал автомобиль, и вскоре они по пыльным улицам подъехали к дому, весьма смахивающему на старый абортарий. Внутри оказались врач с сильным акцентом и операционная с лучшим хирургическим оборудованием, какое только мог вообразить Орвилл.

Результаты энцефалограммы были уже на руках у врача.

– От этой опухоли нетрудно избавиться облучением, сеньор, – заключил он. – Ничего сложного.

– Даже не верится, – заплакав от облегчения и ничуть не стесняясь, ответил Орвилл.

Ему в тот же день наголо обрили голову и в полном сознании отвезли в операционную. Там он увидел на полках банки с препаратами. Смуглая медсестра потянулась за той, где было написано по латыни «Loxodonta Afrikana».

Врач остановил ее резким приказом по испански, и она взяла другую с этикеткой «Elephas Maximus». Осторожно поставила туда, где были разложены хирургические инструменты.

В школе Орвилл изучал латынь. Было это давно, однако в памяти кое что сохранилось.

Он недоумевал, какое отношение имеют слоны к мозговой опухоли, но тут рот его накрыли маской, и все вопросы утопил заклубившийся в голове туман. Очнувшись, Орвилл почувствовал себя вполне здоровым, но его обритая голова оказалась забинтованной.

– В чем дело?

– Ваш мозг плохо среагировал на операцию, – объяснил врач мексиканец. – Он стал раздуваться, и, чтобы умерить давление, пришлось проделать отверстие в черепе.

Глаза Орвилла наполнились ужасом.

– У меня в черепе дырка?!

– Si . Маленькая. Называется «трепанационное отверстие». Она скоро затянется. А ваша опухоль почти прошла. Ко времени снятия бинтов от нее останется лишь дурное воспоминание.

Орвилл заплакал от облегчения, сотрясаясь всем телом.

– Я слышал, у вас все в порядке, – произнес на другой день мягкий голос в телефонной трубке.

– Этим я целиком обязан вам, но даже не знаю вашей фамилии.

– Д.Д. Типпит.

– Большое спасибо вам, мистер Типпит, от всего моего благодарного сердца.

* * *

Исцелясь, Орвилл Ролло Флетчер вернулся в Спокан, чувствуя себя обновленным. Волосы его отросли, и он сбавил в весе, несмотря на то, что почти месяц лежал на койке.

Вес он, правда, быстро набрал снова. Непонятно откуда у него появилась неутолимая тяга к арахису.

Однажды ему срочной почтой прислали авиабилет в салон первого класса до Вашингтона, округ Колумбия, и записку, где сообщалось, что для него забронирован номер в отеле.

Это было четыре дня назад. По прибытии Орвилл Флетчер обнаружил под дверью листочек бумаги. Там только и было написано: «Ждите моего звонка. Типпит».

И он ждал. Четыре дня. С каждым днем нервничая все больше и больше. От нечего делать слушал радиопрограмму и смотрел телепередачи Трэша Лимбергера, повторял слова, иногда они срывались у него с уст раньше, чем звучали с экрана. Вычурные жесты его успешно соперничали с жестами самого Лимбергера.

Стоя перед зеркалом, включив за спиной телевизор, он наблюдал за двумя отражениями – своим и Лимбергера, и на его обычно мрачном лице появлялась довольная улыбка.

– Превосходная копия, – бормотал Орвилл. Он надеялся, что его публичный дебют состоится не на каком нибудь дрянном открытии мачта или, хуже того, на неприглядной холостяцкой вечеринке.