Когда Рейчел села в машину, у нее сжалось горло. Дара смотрела на нее с презрением и ненавистью.

Ничего удивительного. Шестнадцатилетняя девочка, первая любовь, красивый мальчишка, заморочивший ей голову ложью и фальшивыми заверениями. И разнесшаяся по всему городу сплетня о том, что он переспал с любовницей своего отца.

Понятно, почему в этих темных глазах читались такая вражда и такая боль.

Рейчел вспомнила июнь, когда она так подружилась с этими девочками, что почувствовала себя их старшей сестрой. Теперь это казалось туманными кельтскими фантазиями.

Но жалеть себя еще рано. Она должна приехать в отель, закончить работу и как можно скорее отправиться в путь.

Если она хочет сберечь остатки достоинства, то должна сохранять спокойствие и деловитость, пока не окажется вдали от заинтересованных зрителей.

Она припарковала машину, решительно поднялась по ступенькам отеля и пошла искать Джима Костелло.

Они столкнулись с трудной проблемой. В партиях ирландского льна было трудно найти куски одного оттенка. Молодой Джим Костелло сразу понял, что к чему. Существовало два варианта: попытаться подобрать куски более-менее одинакового цвета или сознательно пойти на сочетание разных цветов.

Они вместе обходили общественные места, залезали на лестницы и рылись в рулонах тканей.

Джим хотел, чтобы открытие отеля сразило его соперников, а заодно потенциальных работодателей и недоброжелателей. Рейчел знала, что он горит желанием все сделать правильно.

В конце концов они смирились с разницей оттенков. Все равно ткань выцветет на солнце, а заменить ее кусками того же цвета никогда не удастся.

Но для этого требовалось снова посетить несколько небольших льнопрядильных фабрик.

Когда Рейчел возвращалась к машине, рабочие приветствовали ее. Они уважали миссис Файн, потому что она не отлынивала от работы, улыбалась им, но не докучала женской болтовней.

У ее маленькой зеленой машины стоял Керри, небрежно опершийся о капот.

- Что ты здесь делаешь?

- Жду вас.

- Ты ждал напрасно. Я уезжаю. Извини.

Рейчел попыталась обойти его, но Керри не сдвинулся с места.

Она повернулась и решительно пошла к лестнице. Керри побежал следом; казалось, он знал, что Рейчел пойдет к его отцу.

- Я даю вам последний шанс, - сказал он.

Она не остановилась. Тогда Керри догнал ее и пошел рядом.

- Рейчел, посмотрите на этот дом. Это ваш единственный шанс сорвать куш, получить то, на что вы потратили всю жизнь, разве не так? Не отвергайте его. Подпишите чек. Сию минуту. Иначе я расскажу ему все.

- Пойдем со мной, и мы все расскажем ему вместе. - Она подошла к лестнице.

- Я должен получить эти деньги. Люди Маккенна очень злятся на вас, а из-за вас - на меня. Эти парни шутить не любят.

Керри обогнал Рейчел и заступил ей дорогу.

- Ты уйдешь или нет? - крикнула она так, что все строители бросили работу и начали подталкивать друг друга локтями. Ссора между сыном и любовницей О'Нила стоила того, чтобы на нее посмотреть.

Именно тут на лестницу вышел Патрик О'Нил. Он мгновение смотрел на эту сцену, а потом увидел лица тех, кто жадно наблюдал за бесплатным зрелищем.

Он сделал единственное, что могло положить конец скандалу и нездоровому любопытству. С презрением посмотрел на обоих и прошел мимо, не сказав ни слова.

Дорога до ткачей была прямая и не требовала больших усилий. Рейчел ехала, не думая о ней. Иногда в глазах начинало рябить, и она моргала, пытаясь улучшить видимость.

Почему-то ей вспомнился старичок, сидевший в саду психиатрической больницы «Хаддасса», созданной специально для старых евреев. В этой больнице умерла мать Рейчел. Старик сидел в саду и был очень печальным. Однажды Рейчел решила спросить, что его так огорчило.

- Понимаете, я не сумасшедший, - уныло сказал ей старик.