|
- При этом они вносят что-то свое. - Писательский вымысел. - Поэтому большее доверие у меня вызывают хроники и мемуары, - отрезал Очкарик. Правда, не уточнил, что, бросив исторические романы, на упомянутые хроники и мемуары не перешел - времени на чтение у Волкова не оставалось. - А вот у меня мемуары не вызывают доверия, - задумчиво произнесла Валентина Сергеевна. - В них все приукрашено. Человек слаб, ему хочется показать себя лучше, чем он есть на самом деле. Я как-то читала воспоминания одного бизнесмена… - Быстрый взгляд на Федора, тот кивнул - понял, о ком говорит старушка. - А когда спросила у Ильи его мнение о книге, он поднял меня на смех. - Есть такое дело, - согласился Очкарик. - Но в мемуарах - дух эпохи. Автор может приукрашать себя сколько угодно, но дух этот вытравить не в силах. И суть свою он не изменит: думать не так, как привык, не сможет, и за глянцевыми буковками все равно просветится настоящее… Лицо или рыло, в разных случаях по-разному, но просветится. - Волков помолчал. - Если бы роман написал сам Турдон, это одно. Но его молодая жена… Я не понимаю, зачем вы тратите время на подобное чтиво? - Могла бы просто поговорить с тобой? - Со мной или с Петровичем. Или с Левой. - И ты бы все мне рассказал? - Вы ведь знаете, что я вас никогда не обманывал. - Верно, не обманывал, - кивнула Мама Валя. - Просто иногда ты отказываешься отвечать на вопросы. Очкарик молча развел руками, всем своим видом показывая, что следует думать, какие вопросы можно задавать, а какие - нет. - Впрочем, не буду скрывать: ты прав, я не ждала от этой книги многого. - Старушка снова улыбнулась. - Мне был интересен взгляд со стороны. - Взгляд этой девицы? - удивился Федор. - Она имеет право на свою точку зрения, - отрезала Валентина Сергеевна. - Она постаралась ее высказать, и мне было интересно узнать, что «эта девица» думает л моих детях. Шесть лет назад умер отец Левы, из всех родителей осталась только Мама Валя, и иногда она обо всех друзьях говорила как о своих детях. - И что она думает? - полюбопытствовал Федор. - Неважно. В чем-то я с Катей согласна, в чем-то нет. Но теперь мне стало интересно: ты ощущаешь себя частью потерянного поколения? Вот тебе и поболтали. - Непростой вопрос, - после паузы пробормотал Очкарик. - Спасибо. Волков подумал еще пару секунд, затем медленно начал: - С одной стороны, ни я, ни Лева, ни Петрович не потерялись. - Верно, - подтвердила Валентина Сергеевна. - Но это еще не значит, что мы не из потерянного поколения. - Тоже правильно. - Но что есть потерянное поколение? - Объясни ты. Если, конечно, чувствуешь себя его частью. Если согласен с такой постановкой вопроса. «Согласен… А действительно: согласен ли?» Федору доводилось слышать это словосочетание по отношению к своим ровесникам, но, честно говоря, он никогда над ним не задумывался. Некогда было - работал. - Потерянное… Наверное, имеется в виду то, что наша жизнь пошла не так, как было задумано? - Разве все расписывают свою жизнь на годы вперед? - Кто-то расписывает, - серьезно кивнул Очкарик. - Я, поступая в институт, точно знал, что буду инженером, и я хотел им быть. А в итоге? - Ты недоволен? - с легким нажимом произнесла Мама Валя. - Ты ведь мог стать инженером. Ты мог бы работать по специальности в крупной компании. Я знаю, тебя приглашали не только в аспирантуру, но и в «Боинг». - В «Сименс», - машинально уточнил Федор. - Но это не важно. Его научный руководитель плотно сотрудничал с немцами еще во времена СССР и рекомендовал подающего надежды инженера в солидную компанию. |
