В общем, в эту первую поездку на свою свободную прародину Гария попросту ограбили, воспользовавшись его неопытностью, а законы в России, как и судебная система, ещё отсутствовали. Так и не получив гражданства, он кое-как наскрёб на обратный билет и вернулся на родную чужбину в полной растерянности и с единственной мыслью — взять у отца денег и сделать ещё одну попытку. Но и тут сразу ничего не удалось — все капиталы родитель вкладывал в восстановление сожжённой голышами лесопилки. Свободники отыскали беглый род своих вождей в Онтарио и, пользуясь тем, что Гарий задержался в России, отомстили жестоко: сгорело всё оборудование, цеха и склады готовой продукции. Спасти удалось только жилой дом, но самое главное — отец поймал юную поджигательницу, некую Дусю Сысоеву, которая вот уже около года сидела в подвале, ожидая выкупа.

Голыши по-прежнему не подчинялись законам Канады, жили по своим правилам и выкупать не спешили. Пойманная на месте преступления террористка могла вообще остаться в плену навсегда и с ней можно было сделать всё что вздумается. Поскольку выкупа так и не платили, отец перевёл Дусю на положение рабыни, однако, улучив момент, она тотчас же попыталась бежать. Охрана её выловила, вернула в дом, и тут её случайно заметил японский бизнесмен, который поставлял отцу оборудование для лесопилки. Он и предложил продать ему девицу за солидную сумму, благо, что Дуся не имела даже свидетельства о рождении и не считалась гражданкой Канады. Японец обещал вырастить из неё настоящую гейшу и устроить её судьбу.

Пленница же, узнав, что её продали на чужбину, вроде бы даже не расстроилась, но пообещала вернуться. Японец спрятал рабыню в багажник машины и повёз в Ванкувер, откуда собирался переправить её торговым судном к себе на родину. И по пути попытался преподать юной террористке урок послушания, а попросту — изнасиловать. Дуся прикинулась послушной овечкой, улучила момент и оскопила японца с помощью ножниц, после чего бежала. Поскольку же податься было некуда, а ехать в Британскую Колумбию без документов и денег опасно, то она автостопом вернулась к Сорокиным, невинно заявив, что новый хозяин её отпустил. Отец Гария не поверил, навёл справки и узнал, что японец и в самом деле благополучно отбыл в Японию и никаких заявлений и претензий от него не было.

Дуся в неволе особенно не переживала, а, пользуясь заточением, потребовала у Сорокина-младшего книги, учебники и принялась образовываться. Тогда ей было пятнадцать лет, выглядела она как ощипанный цыплёнок, стриглась наголо, носила рабочую спецовку и только вместо рабского смирения огонь в глазах тлел волчий, настоящий — эдакий затравленный зверёныш. Такой она и запомнилась, когда Гарий во второй раз собрался в Россию. Отец в затеи сына отыскать Стовест не верил, считал их напрасной тратой средств, тем паче что следовало выплачивать кредиты, поэтому не хотел отпускать сына и денег не дал. Тогда Гарий вздумал получить с голышей выкуп за пленницу: о его разбойных подвигах юности свободники ещё помнили и знали, что сами могут оказаться погорельцами, если не заплатить. Собрали деньги и получили из рук в руки свою соплеменницу.

— Я ещё вернусь, — пообещала Дуся.

Можно было отправляться на Карагач, но тут у отца случился первый инсульт. Он выдержал пожар на лесопилке, пережил разорение, нашёл силы и средства, чтобы восстановить бизнес, а тут — словно молнией ударило. Болезнь он воспринял как наказание божье за грех — пленницу продал японцу! И в болезненном бреду, и в полном сознании Сорокин-старший пытался об этом сказать сыну, но речь отнялась! Спустя несколько месяцев он поправился, но говорить уже больше не мог, писал письма, в которых раскаивался, предупреждал, чтобы Гарий тоже опасался кары, ибо вернул Дусю за выкуп, то есть тоже продал.