|
- А разве здесь никто не пьет чаю? - спросил я его, но он не удостоил меня ответом. - Вот и калачи несут. Уж удостойте и калачика! Внесли калачи. Молодой арестант нес целую связку и распродавал ее по острогу. Калашница уступала ему десятый калач; на этот-то калач он и рассчитывал. - Калачи, калачи! - кричал он, входя в кухню, - московские, горячие! Сам бы ел, да денег надо. Ну, ребята, последний калач остался: у кого мать была? Это воззвание к материнской любви рассмешило всех, и у него взяли несколько калачей. - А что, братцы, - проговорил он, - ведь Газин-то сегодня догуляется до греха! Ей-богу! Когда гулять вздумал. Неравно осмиглазый придет. - Спрячут. А что, крепко пьян? - Куды! Злой, пристает. - Ну, так догуляется до кулаков... - Про кого они говорят? - спросил я поляка, сидевшего рядом со мною. - Это Газин, арестант. Он торгует здесь вином. Когда наторгует денег, тотчас же их пропивает. Он жесток и зол; впрочем, трезвый смирен; когда же напьется, то весь наружу; на людей с ножом кидается. Тут уж его унимают. - Как же унимают? - На него бросаются человек десять арестантов и начинают ужасно бить, до тех пор, пока он не лишится всех чувств, то есть бьют до полусмерти. Тогда укладывают его на нары и накрывают полушубком. - Да ведь они могут его убить? - Другого бы убили, но не его. Он ужасно силен, сильнее здесь всех в остроге и самого крепкого сложения. На другое же утро он встает совершенно здоровый. - Скажите, пожалуйста, - продолжал я расспрашивать поляка, - ведь вот они тоже едят свое кушанье, а я пью чай. А между тем они смотрят, как будто завидуют за этот чай. Что это значит? - Это не за чай, - отвечал поляк. - Они злятся на вас за то, что вы дворянин и на них не похожи. Многие из них желали бы к вам придраться. Им бы очень хотелось вас оскорбить, унизить. Вы еще много увидите здесь неприятностей. Здесь ужасно тяжело для всех нас. Нам всех тяжелее во всех отношениях. Нужно много равнодушия, чтоб к этому привыкнуть. Вы еще не раз встретите неприятности и брань за чай и за особую пищу, несмотря на то, что здесь очень многие и очень часто едят свое, а некоторые постоянно пьют чай. Им можно, а вам нельзя. Проговорив это, он встал и ушел из-за стола. Через несколько минут сбылись и слова его... III ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ Только что ушел М-цкий (тот поляк, который говорил со мною), Газин, совершенно пьяный, ввалился в кухню. Пьяный арестант, среди бела дня, в будний день, когда все обязаны были выходить на работу, при строгом начальнике, который каждую минуту мог приехать в острог, при унтер-офицере, заведующем каторжными и находящемся в остроге безотлучно, при караульных, при инвалидах - одним словом, при всех этих строгостях совершенно спутывал все зарождавшиеся во мне понятия об арестантском житье-бытье. |
