Изменить размер шрифта - +
 — Подумай о родителях Димы. Они относились к тебе, как к родному. Им ведь тоже не безразлично, как и почему все произошло.

   — Я хотел с ними встретиться, — поднял на меня глаза Хромов. — Объяснить хотел. Но следователь сказал, что отец Димы разорвёт меня на части.

   — Здесь что-то не так, — сказала Гранская. Она нашла в деле недавний допрос отца Краснова, в котором тот показывал, что не верит в виновность Хромова и просит устроить с ним очную ставку.

   Хромов прочёл протокол, потом перечёл ещё раз. Растерянно перевёл взгляд с Гранской на меня.

   — А почему следователь говорил, что все наоборот? — с каким-то отчаянием произнёс Хромов. — Почему? Если бы я знал! Значит, их я тоже обманул…

   — В чем? — спросила Гранская.

   — Не убивал я! Поверьте, не убивал! Честное слово!

   — Хорошо, Ваня, успокойся и расскажи, как было дело, — сказала Инга Казимировна.

   — Я расскажу, все расскажу… Вы только верьте мне… Это было уже почти в шесть вечера. Мы нарыбалились по горло. Да какая там рыбалка, вот такие окуньки, — показал он пол-ладони, — несколько плотвичек… Дима хотел их домой взять, коту… Ну, замёрзли мы у воды. Пошли в рощу, развели костёр. Допили вино… Я люблю с огнём возиться. Полез на дерево за сухими сучьями, а Дима куда-то отошёл. Сухая ветка попалась крепкая. Провозился я с ней, чуть на землю не ухнул. Вдруг слышу, Дима с кем-то базарит. Глянул вниз, а он с каким-то мужиком. Я стал спускаться. Ветка, что я отломил, за другие цепляется. Спрыгнул я, смотрю, Дима держится за живот и грудь и кричит мне: «Ваня, он меня зарезал!» А по рукам и ногам у него кровь течёт…

   Хромов замолчал.

   — Дальше, — сказала Гранская.

   — Я бросился к Диме, хотел подхватить. Он упал. Куда делся тот мужчина, не знаю. Мне все почему-то казалось, что Диме мешают комары и он не может их отогнать. Я накрыл его рубашкой… Побежал туда, сюда, никого нет. Выскочил на тропинку, какие-то люди идут. Я крикнул: «Друга моего зарезали!» А дальше все смутно… Какая-то девушка успокаивала меня: «Ты же мужчина, возьми себя в руки…» Потом милиция приехала, меня увезли…

   Он опять замолчал.

   — Описать того мужчину можешь? — спросила Гранская.

   — Я его не разглядел. Помню только, борода у него. В галифе, кажется. Пожилой. Вот и все.

   — А куда ходил Краснов, когда ты был на дереве? — спросил я.

   — Не знаю.

   — Почему ты обо всем этом не говорил раньше следователю и на суде? — Я постарался спросить это мягко, но в то же время и требовательно.

   — Я говорил капитану Жгутову и следователю. Но они не поверили. А один со мной в камере сидел, Колёсник его фамилия, посоветовал не тянуть волынку и признаться. Ну, я решил: раз так, зачем время тянуть, лучше в колонии вкалывать, чем мучиться в камере и на допросах…

   На следующий день Инга Казимировна ещё раз подробно допросила Хромова. Потом встретилась с родителями Краснова и говорила с матерью и братом обвиняемого.

   Теперь были две версии: первая (старая) — убийство Краснова совершено Хромовым на почве ссоры, и вторая (новая) — убийство совершено незнакомым человеком в галифе и с бородой.

   Гранская пришла ко мне посоветоваться насчёт составленного ею плана оперативно-следственных мероприятий.

Быстрый переход