Он толкнул рукоять затвора вперед, закрыл его и снова посмотрел сквозь оптический прицел.

Проклятье, абер уже неплохо продвинулся. Теперь он во всю прыть чесал через луг этим стелющимся, стремительным аллюром, напоминающим бег питбуля.

В своей прежней жизни Тобиас видел битвы во всему миру. Могадишо, Багдад, Кандагар, поля коки в Колумбии. Операции по спасению заложников, захваты приоритетных целей, тайно спланированные политические убийства.

Все это не шло ни в какое сравнение со страхом, от которого можно было обделаться при виде нападающего абера. Сто пятьдесят ярдов, и он все ближе, и понятия не имеешь, насколько сбит твой прицел.

Тобиас поместил в перекрестие визира центр массы и нажал на спуск.

Ружье сильно отдало ему в плечо, а на левом боку абера появилась полоска крови. Пуля едва царапнула бок твари, и та все еще приближалась, ничуть не обескураженная.

Но теперь Тобиас знал погрешность прицела – на несколько градусов вправо и вниз.

Он выбросил стреляную гильзу, дослал в патронник новый патрон, закрыл затвор, сделал поправку в прицеле.

Теперь он слышал абера – быстрое дыхание и звук, с которым когти прорывались сквозь траву.

Ощутил странный прилив уверенности.

Поймал в перекрестье нитей голову и выстрелил.

Когда ветер сдул ружейный дымок, Тобиас увидел, что абер без движения лежит вниз лицом, с разнесенным вдребезги затылком.

Конец сорок пятому.

Он сел.

Руки в перчатках без пальцев потели.

Из леса вырвался вопль.

Тобиас поднял ружье, взял на прицел линию деревьев в трети мили отсюда.

За первым воплем послышался еще один.

Он не видел за деревьями ничего четкого. Только движение в тенях.

Осознание ударило в него тошнотворным взрывом страха – там есть и другие!

Он убил лишь разведчика большой стаи.

Вскинув рюкзак на плечо, Тобиас схватил «винчестер» и бросился через поле. Лес, к которому он направлялся, был в четверти мили отсюда. Он закинул ружье за плечо и изо всех сил рванул бегом, работая руками, через каждые несколько шагов бросая взгляд влево, туда, откуда раздавались вопли, звучавшие все громче и чаще поверх его судорожных вдохов.

«Ворвись в лес, прежде чем они тебя увидят. Ради бога. Если ты доберешься до леса, ты можешь выжить. Если стая тебя остановит, ты умрешь в течение ближайших десяти минут».

Тобиас оглянулся, увидел мертвого абера в траве, линию деревьев за ним, но никакого движения в поле.

А деревья, которые спасли бы его, стояли в пятидесяти ярдах впереди.

Он не бегал изо всех сил больше года. Остаться в живых за оградой было искусством, основанным на умении избегать врага. Ты никогда не бросаешься очертя голову на незнакомую территорию. Никогда не торопишься. Ходишь тихо. При всякой возможности остаешься под прикрытием деревьев. Суешься на открытую местность, только если это необходимо. Не гонишь. Не оставляешь после себя ничего такого, по чему тебя можно выследить. И если держишься настороже каждую секунду каждого дня, у тебя есть шанс остаться в живых.

Наконец он добрался до деревьев – как раз тогда, когда первый абер вырвался на открытое место. Тобиас не знал, увидели ли его, и теперь сам никого не видел. И не слышал. Не было ничего, кроме бури в его груди и его затрудненного дыхания.

Он прорывался между деревьями, ветки хватали его за руки.