Он прорывался между деревьями, ветки хватали его за руки. Одна ветка полоснула по правой стороне лица, порвав кожу. Кровь побежала по губе.

Тобиас перепрыгнул через поваленный ствол и оглянулся, грянувшись на землю с другой стороны – ничего не видно, кроме неясных очертаний колышущейся зелени.

Ноги горели.

Легкие горели.

Он не сможет долго продержаться в подобном темпе.

Теперь – на поляну, усыпанную валунами, за которой высится семидесятифутовый утес. Искушение взобраться туда, где он будет в безопасности, было первобытным, но такая попытка привела бы к беде. Аберы умели карабкаться почти так же быстро, как и бегать.

По поляне извивался ручей.

Его ботинки зашлепали по воде.

Сквозь лес за его спиной понеслись крики.

Силы его были на исходе. Он просто не мог дольше так продержаться.

Тобиас ворвался в рощицу низких дубов с темно-красными листьями.

Баста.

Он добрался до предела своих возможностей, не успев миновать рощу, упал на колени, потащился в кусты. Голова кружилась от изнеможения. Тобиас поставил ружье и рывком открыл рюкзак.

«И после всего пережитого я умру здесь?»

Коробка с патронами.30–30 лежала сверху.

Всегда.

Он быстро вскрыл ее и начал загонять патроны в ствольную коробку перед затвором. Два – в магазин, последний – в патронник. Вернул затвор на место.

Перевернулся на живот.

Окружающие его заросли были оранжевыми.

Ветер донес запах гниющих листьев.

Сердце его колотилось так, будто пыталось вырваться из груди. Он уставился сквозь лес назад, на поляну.

Они приближались.

Нельзя было сказать, насколько велика была стая, с которой он столкнулся. Если его заметили и их больше пяти – buenas, блин, noches.

Если их пять или меньше и ему повезет с каждым выстрелом – у него есть крошечный шанс.

Но если он промажет или не убьет каждой пулей – если ему придется перезаряжать ружье – он умрет.

Делов‑то…

Взгляд сквозь оптический прицел на усеянную валунами поляну.

Тобиас не в первый раз оказался лицом к лицу с возможностью не вернуться в Заплутавшие Сосны. Он уже запаздывал на четыре месяца. Возможно, его объявили павшим в бою. Пилчер подождал бы еще немного. Дал бы ему добрых шесть месяцев сверх условленного срока, прежде чем послать кого-нибудь другого за ограду, глубоко во вражескую территорию. Но каковы будут шансы, что другой Кочевник найдет то, что нашел он? Каковы шансы, что другие сумеют прожить так долго, как сумел он?

На поляну вырвался абер.

Потом еще один.

И еще.

Четвертый.

Пятый.

Хватит. Пожалуйста. Больше не…

К группе из пяти аберов присоединились другие.

Еще десять.

Вскоре уже двадцать пять аберов шныряли вокруг валунов в тени утеса.

Сердце Тобиаса оборвалось.

Он отполз назад, глубже в чащу, в укрытие, волоча за собой рюкзак и ружье.

Теперь – никаких шансов.

Тобиас продолжал прокручивать в голове то, что случилось, пытаясь определить, в чем же он облажался, где сделал неверный шаг, но ничего такого не находил. Он прождал на краю того поля пять минут, прежде чем выйти на открытое место. Осмотрел все вокруг сквозь оптический прицел. Слушал. Он не ринулся вперед, сам не зная куда.