– Я, любя, – тихо сказала я, и она прищурилась еще больше.

– Клэр .

Я открыла рот, чтобы ответить, сказать что нибудь подходящее, что то, что поможет обозначить важность момента. Но меня спасло происшествие.

Позади нас раздался тихий стук , звук удара ткани о плитку. И звук этот издала чья то дорожная сумка, в которой лежала одежда и снаряжение, которую этот кто то забирал с собой в Вашингтон… а теперь вернулся в Новый Орлеан.

– Таджи.

Это был Бёрк, высокий, темнокожий и темноглазый парень. И по тому, как он произнес ее имя, можно было судить о его отношении к ней.

Таджи еще не успела обернуться, но в том, как она стояла, уже что то изменилось. Расправились плечи, будто раскрылось сердце. Заерзали пальцы, поблескивая тонкими золотыми колечками, которые она носила на правой руке.

Она повернулась так медленно, словно двигалась в киселе. И я не была уверена, это от испуга или она хотела продлить этот момент. Или захочет надавать мне пощечин, когда все будет сказано и сделано.

Но потом я все поняла по ее глазам. Узнавание, волнение и облегчение. И я поняла, что ее будущее возмущение того стоило. Даже если Сдерживающие его снова отзовут, это событие останется в ее памяти.

– Бёрк.

– Привет, Таджи, – произнес он, шагнув к ней, и обнял так крепко, что она почти потерялась на фоне его крупного мускулистого тела. И, похоже, она была совсем непротив этого.

Я мысленно щелкнула себя по голове. «Боже, как же я люблю воссоединения».  А когда их два за один вечер… Это было просто потрясающе.

Комната наполнилась аплодисментами. Все хорошо понимали, что происходит что то прекрасное, видя исходящие от них потоки счастья.

Лиам подошёл ко мне и сжал мою руку, а я позволила себе насладиться моментом, погреться в любви, счастье и предвкушении хорошего. Потому что все еще шла война.

– Вот почему ты хотела устроить сюрприз, – сказал Гэвин, оказавшись рядом с нами. – Ты хотела стать свидетелем тому, что произошло.

– Мы стараемся радоваться тогда, когда это возможно, – произнесла я и прильнула к Лиаму.

Мозес знал, где найти для себя радость.

– Давайте есть! – сказал он и хлопнул в ладоши.

Люди стали продвигаться к столам, а я проскользнула мимо Таджи.

– Завтра тебе лучше взять отгул, – пробормотала я и подмигнула ей.

* * *

Несколько мгновений спустя я смотрела на желеобразную массу из вареных стручков, которые какая то творческая душа решила перемешать с желатином оранжевого цвета.

Творческий эксперимент цвета охры.

Нехватка продовольствия – это проблема. Хоть население города и сократилось, доставка еды в Зону при этом остается проблематичной из за военных действий в южной части Соединенных Штатов. Мы разбили еще три общественных сада в Новом Орлеане и начали ухаживать за несколькими десятками брошенных пеканов и фруктовых деревьев. Мы охотимся, рыбачим и собираем все, что только возможно. Конец лета в Новом Орлеане был изобильным, а за счет того, что на протяжении восьми лет в округе почти не было людей, в воде развелось много креветок.

И эту странную субстанцию не оставили без внимания. Таков Мозес и его странный вкус.

– Че думаешь? – спросил он, кивая в сторону этого блюда.

– Думаю – это что то.

Что то, чего мне хотелось избежать. Я видела, что Мозес ест – очень старых раков и вспученные от старости консервы.

Слава Богу, что на столе было больше традиционных новоорлеанских блюд, сделанных из продуктов, которые мы можем достать. Там были кукуруза, гамбо из креветок, жаренный кабачок, хлебный пудинг, маринованный мирлитон , нарезка креольских томатов и ежевика, которая выглядела так, будто готова взорваться.