ради поцелуя, а не ради секса. Черт. Если исходить из этой логики, я не

делал этого долбаную кучу лет. Рот Яны оказался в моих трусах раньше, чем мы допили первую бутылку шампанского из моих марочных запасов.

Чертовски соблазнительно облизнув губы, Люба хватается пальцами за

сидушку деревянного стула, не забыв бросить взгляд на свои колени между

моих разведенных ног. Заглянув в мои глаза, очень тихо говорит:

— Я меня есть тату.

— Кхм… чего? — переспрашиваю, застигнутый врасплох таким поворотом

событий.

Не найдя ничего лучшего, машинально осматриваю ее тело.

В голову приходит абсолютно тупая мысль о том, что эта новость мне не

особо нравится. Ее кожа матово-белая и, твою мать, я бы не хотел, чтобы

где-то на этой коже присутствовало что-то инородное.

— Тату… — повторяет громче.

— Ясно, — смотрю в ее глаза, которые смотрят на мои губы.

Если она хотела с размаху ментально садануть мне между ног, то у нее это

получилось. Тату, твою мать. Я старею, потому что единственная игра, до

которой мог бы додуматься сам, это спросить столицу Анголы.

— Если угадаете где, вы выиграли, — шелестит тонким голосом.

— Люба, — говорю вкрадчиво и немного раздраженно. — Хватит мне

“выкать”.

— Как скажите, Александр Андреевич…

Сделав глубокий вдох и потрепав свои волосы, спрашиваю:

— И сколько у меня попыток?

— Эм… — ерзает по стулу. — Три…

Отлично. Три попытки на то, чтобы найти места, в которых тату у нее быть

не может.

Удачи, Романов.

Наклонив голову, смотрю в пол и чистосердечно веселюсь.

Я вошел во вкус ее игр раньше, чем успел впасть хоть в какой-то скепсис.

Кажется, я всерьез переоценил свою “зрелость” как мужика и как индивида.

Подняв голову, расслабляюсь и сцепляю в замок руки. Медленно и никуда

не торопясь осматриваю ее тело с прищуром, от которого она снова ерзает

по стулу. Затаившись, смотрит на меня исподлобья.

— Маленькая или большая? — уточняю.

— Не известно… — пожимает плечом.

Улыбаюсь.

Конечно же маленькая.

Думаю, ее бешеный брат открутил бы ей башку, если бы она набила купола

во всю спину.

Какие у них отношения?

Она не выглядит заброшенной или морально задавленной. Она выглядит

как девушка, которая не стесняется испросить совместное селфи у мэра, или бросить мне в лицо обвинение в том, что я хреново управляюсь на

своей кафедре. Этот максимализм как раз то, что отличает нас друг от

друга. Свой максимализм я оставил где-то далеко позади.

Смотрю на маленькие острые колени, обтянутые черными плотными

колготками, возвращаюсь к кружевному лифику под белой блузкой, к ее

глухому вороту и хитрым глазам владелицы, которые наблюдают за мной

неотрывно.

Скорее всего, этот придурок, ее брат, вообще не в курсе. Это сужает круг

поисков, и я чувствую себя королем дедукции, с азартом собираясь

прогуляться по минному полю.

Опустив вниз руку, касаюсь пальцами внешней стороны ее лодыжки через

замшевый рыжий сапог.

— Здесь?

Отрицательно мотает головой, провожая мою руку взглядом.

Разумеется не здесь. С учетом ее любви к деталям, этот вопрос просто

чертова головоломка.

Проехавшись пальцами вверх, накрываю ладонью коленку.

Ее бедра вздрагивают, и мое тело откликается мгновенно.

— А у ва… тебя… есть тату? — выдыхает Люба.