Опустившись на скамейку у гардероба, листаю свои мессенджеры.

Этот день бесконечный. Такой же резиновый, как и предыдущий. И завтра

ожидает такой же, потому что я просто живу в обнимку с телефоном, который убийственно молчит. Даже мой брат куда-то провалился. От него

два дня ни слуху, ни духу.

До четверга еще целых два дня. Это пытка. Но я решила, что ни при каких

условиях не буду навязываться мужчине своей мечты. Или заваливать его

глупыми сообщениями, чтобы он устал от меня раньше, чем наступит

среда.

Вероятность того, что я могу ему надоесть, убивает, потому что сама я, кажется, влюбилась в него по уши. Теперь, когда я знаю его еще на два

процента лучше, он меня просто сводит с ума! Я две ночи подряд во сне не

слезаю с его колен, находясь в каком-то затяжном бесконечном контакте с

его телом, губами и языком.

Господи…

Александ Андреевич Романов

целуется… потрясающе. Безумно

потрясающе. Настолько, что мне нужно еще. Он мужчина, и поцелуи у него

такие же. Уверенные. Не сравнимые ни с каким моим опытом! Просто не

представляю, во что ввязываюсь. У нас ведь… ничего серьезного. Все это

просто дурацкая игра. Секрет.

Уступив свое место в автобусе девушке с ребенком, прислоняюсь к

поручню и рассматриваю иней на стекле. Лучи, стрелы и ледяные цветы.

Сегодня утром на стоянке я видела его машину и… просто ненавижу себя

за это, нарисовала на нерасчищенном от снега заднем стекле огромное

сердечко.

Ну ты и дурочка, Стрельцова.

Надеюсь, он решит, что это какие-то вандалы. Или влюбленные в него

идиотки, потому что у нас таких не мало. Но когда я увидела знакомый

черный внедорожник Ауди, действовала машинально, боясь толи быть

пойманой, толи наоборот.

Повалявшись в теплой ванной, восстанавливаю кровообращение в своих

отмерзших конечностях, и решаю все же отправиться в “Тик-Так”. Я не хочу

прятаться от придурка Касьянова, как какая-то мышь, хотя именно так я

себя и ощущаю, особенно когда смотрю на свое отражение.

Чтобы придать уверенности своему необдуманному поступку, накручиваю

волосы на бигуди и надеваю любимое платье с пышной тюлевой юбкой.

В такси я терзаюсь сомнениями, водя пальцем по дисплею телефона.

Стукнувшись головой о сиденье, напоминаю себе о том, что по грубой и

неотесанной логике моего брата, мужчины не любят, когда им захламляют

мозги… наверное, это касается и сообщений в стиле “ты получил мое

дурацкое послание на своем лобовом стекле?”.

Боже. Ни за что.

Несмотря на то, что уже пятое января, в “Тик-Так” все еще Новый год.

Найдя своих одногруппников, забираюсь в самый угол большого

деревянного стола и, прижав к груди свою сумку-ракушку, думаю о том, что

молва совсем не врет. Даже в толпе народа можно чувствовать себя очень

даже одиноким.

Глава 26. Люба

Стул горит подо мной не меньше часа. Все то время, пока кошусь на

стеклянную входную дверь, к которой прибит новогодний венок. Она

открывается и закрывается каждую минуту.

Сегодня в “Тик-Так” людей больше, чем кислорода. Прямо напротив ночной

клуб, а здесь перевалочный пункт, причем в обе стороны. По крайней мере, черт возьми, в такой толкучке легко можно затеряться…

У барной стойки торчит высокий брюнет в черной бейсболке. Это

закадычный друг Касьянова. Такой же мажор, как и он, только отец у него

подает отцу Касьянова чай. Отец Касьянова очень большая шишка где-то в

администрации города. Именно поэтому я никогда не расскажу Глебу о

своей проблеме.