Широко улыбаясь, Кэллен пожал руку сперва ей, затем Полу. Пожатие его было энергичным и крепким.

– Как я рад видеть вас обоих! – произнес он, и Мередит почувствовала, что в его устах эти слова не просто дежурная вежливость.

Все трое заказали себе завтрак: Кэллен – яичницу и фрукты, Мередит – кофе с тостами, Пол – омлет и овсянку.

За едой говорили о предстоящей поездке. Кэллен в основном спрашивал, а Мередит четко и исчерпывающе отвечала на все его вопросы, рассеивала сомнения, успокаивала тревоги.

– Судя по вашим словам, мы можем отправляться в путь хоть завтра, – заметил Кэллен за второй чашкой кофе.

– Лучше пусть все идет по плану, – улыбнулась Мередит. – Мы начнем кампанию в Чикаго через две недели.

Начать с Чикаго предложила сама Мередит. В этом крылся тонкий расчет. Известно, что первый блин обычно получается комом: поскольку Чикаго для целей Кэллена был наименее перспективен, первую презентацию акций «Доу‑Тех» Мередит решила провести там. Это будет своего рода генеральная репетиция, окончательная отработка сценария. Если что‑то не пойдет на лад – невелика беда, зато на следующей презентации они уже будут знать, чего следует избегать и на что обращать особое внимание.

Из Чикаго путь их лежал в Миннеаполис, затем в Лос‑Анджелес и Сан‑Франциско. На выходные Кэллен и Мередит разъезжались по домам; в понедельник встречались в Бостоне, затем проводили презентацию в Нью‑Йорке и летели в Европу. В Эдинбурге, Женеве, Лондоне и Париже все было готово к их приезду.

В самом конце завтрака Кэллен снова заговорил о Чарльзе Макинтоше. Как видно, разногласия с упрямым финансовым директором не на шутку его беспокоили.

– Я потратил массу времени и сил, убеждая его, что поступаю правильно, – рассказывал Кэллен. – Все напрасно! Самое обидное, что он искренне уверен в своей правоте. Я знаю Чарли много лет: он отличный работник, знающий, честный и ответственный. Всю жизнь он отдал нашей компании. Но господи боже, он упрям, как десять ослов, вместе взятых!

– Нам необходимо убедить его до начала турне, – обеспокоенно заметила Мередит. – Ведь ему предстоит выступать перед потенциальными акционерами! Представляю себе, как он выходит к микрофону с кислой физиономией, всем своим видом выражая глубокое неодобрение…

– Да уж, кислую рожу строить он умеет! – с чувством подтвердил Кэллен.

– И как мы потом объясним покупателям, что с фирмой все в порядке, а дело только в фантастическом упрямстве мистера Макинтоша?

– Ну, пусть только попробует! – прорычал Кэллен.

– И что вы тогда с ним сделаете?

Придушу голыми руками! – И Кэллен грустно улыбнулся собственной горячности. – Черт возьми, не хочется ссориться с Чарли! Мы ведь не один десяток лет проработали вместе. Он неглупый человек и свое дело знает, но характер у него не из легких. Когда все говорят «белое», он непременно скажет «черное» – просто из чувства противоречия. К тому же у него очень несовременные взгляды на бизнес. Он ведь всего лет на десять старше меня, однако считает нужным меня опекать, словно легкомысленного юнца, ничего не смыслящего в деле.

– Я верю, вы с ним справитесь, – улыбнулась Мередит ободряюще.

Она доверяла Кэллену: если бы он не умел ладить с людьми, не достиг бы такого успеха. Неужели же он не сумеет укротить тяжелый нрав капризного старика?

– Разумеется, – ответил Кэллен. – У нас с ним и раньше бывали споры, но всегда он смирялся с неизбежным. Так будет и теперь.

Все трое вышли на улицу, где ожидал их автомобиль Кэллена с шофером. По дороге в офис Кэллен рассказывал о своей фирме; затем как‑то незаметно перешел на дом и семью.