– А где разрабатывались эти программы? – не удержался Шевелев.

– Не знаю… Видимо, там же, в другой лаборатории.

– Похоже на какой‑то институт, – кивнул Веренеев.

– Программами мы не располагаем, но можно предположить, что их разрабатывают специалисты из различных отраслей. По крайней мере, все это смахивает на военный НИИ.

«4. Неск. лаборат.; ин‑т, воен.», – появилась пометка в блокноте.

– Продолжайте, пожалуйста, Вячеслав Рудольфович, – попросил Петр и выразительно зыркнул на Шевелева.

– Да, так вот… Полный цикл осуществился в «Коде‑7», но, возможно, это было лишь на близком опять‑таки расстоянии, в лабораторных условиях. Итог этих работ, очевидно, сгорел. Хотя, вполне возможно, до итога не дошло – я имею в виду «Код‑8», включение программ на расстоянии… Так что, Андрей Николаевич, сооружение это большое в прямом и переносном смыслах. Метров под сто высотой, способное разносить модулируемые СВЧ‑излучением электромагнитные волны на беспредельные фактически расстояния. По сути, это гигантский квантовый генератор, источник когерентного излучения… я понятно говорю?

– Не очень, – развел руками Петр, опасаясь, что запал Рудина кончится и он не договорит чего‑то, содержащего важную для следствия информацию.

Рудин снова схватил мел.

– Да это же очень просто! Волновые процессы протекают во времени согласованно, то есть разность фаз двух колебаний остается постоянной или меняется по строго определенному закону…

Все испортил Гардт.

– Вячеслав Рудольфович, – прервал он коллегу, – да не увлекайтесь вы так, ради Бога! Перейдем к практическим…

– Да, да, да! – словно спохватившись, Рудин отложил мел и отряхнул ладони. – Короче говоря, это квантовый генератор комбинированного действия, работает как в радио‑, так и в оптическом диапазоне. Что касается легального практического применения, первый – как вы, вероятно, знаете – используется в космической связи, второй – в локации. Понимаете?.. Именно так происходит кодирование, оптико‑акустический сигнал с экрана монитора и датчиков, подключенных к голове объекта. И вот уже мозг уподоблен фотослою на пластине. «Маяк» же – иными словами, гамма‑квантовый генератор – несет проявляющее эту пластину, то есть программу, комбинированное изучение.

Рудин сел, потянулся к пепельнице, в ней уже догорала так и не выкуренная сигарета.

– Но ведь мозг – не фотопластина, – вслух подумал Шевелев.

– Конечно, – Столбов по сравнению с распалившимся Рудиным говорил почти шепотом. – Но клетки и ткани головного мозга облагают биоэлектрическими потенциалами – на этом основана электроэнцефалология, например. Как и во всех этих сложных приборах, процесс жизнедеятельности – да, собственно, и все процессы в биосфере – построен на постоянном преобразовании энергии.

– Скажите, Олег Сергеевич, а не может ли в таком случае возникнуть оптико‑ акустических аналогов в природе – случайного сочетания, способного «проявить» эту «фотопластину» и привести программу в действие? – спросил Петр.

Столбов задумался на несколько секунд, пожал плечами.

– Н‑нет… – произнес он неуверенно. – Думаю, что нет. Это очень точные расчеты.

– Но ведь генераторы настроены на естественную частоту, на которой работает мозг?

Для Столбова вопрос Швеца был неожидан; Гардта же он почему‑то заставил рассмеяться, точнее не вопрос даже, а сам факт его постановки, заставший Столбова врасплох.