Уже никого не было, включая Рахимова. Лишь четверо небритых парней стояли на дорожке у корпуса управления, а с ними майор ВДВ.

Майор достал из кармана брюк Женькин «Макаров» и, передернув затвор, протянул Крильчуку:

– Добей его, лейтенант.

– Почему?.. – шевельнул побелевшими губами Крильчук. – Полковник обещал…

– Полковника здесь нет. Здесь есть майор. Для тебя этого достаточно.

Крильчук оторопело обвел взглядом троих кандидатов, подобно ему согласившихся принять условия «Концерна», по их глазам понял, что любой из них согласится выстрелить вместо него.

Рахимов, а с ним генерал и еще два полковника вышли из корпуса управления и направились к машинам у ворот. Охранники загружали какие‑то ящики в фургон.

Крильчук взял пистолет и пошел к сидевшему с безразличным видом Столетнику. Увидев приближавшегося убийцу, тот встал во весь рост. Крильчук остановился в пяти метрах: с этого расстояния он не мог промахнуться. Глаза их встретились, и в этот момент за спиной Крильчука раздался щелчок затвора. Он испуганно обернулся. Майор держал свой пистолет стволом вниз и молча смотрел на него.

– Даю вам десять секунд, лейтенант. И не промахнитесь.

Тяжелые автоматические створы раздвинулись, черное чрево грузового лифта поглотило первую машину. Вторая разворачивалась, подобно океанскому кораблю, бесшумно и медленно.

«Почему я из‑за него должен оставаться навсегда з этой мертвой зоне? Я, отец семейства, в расцвете сил, на пороге карьеры, на пороге жизни?.. Все равно… Все равно… Я уже принял условия их игры. Я уже подписал. Согласился. Обратной дороги нет… нет… нет… – Крильчук спиной ощутил направленный на него пистолет майора. – Если не я, то его пристрелит этот десантник, а заодно и меня. Зачем умирать двоим?»

Он поднял пистолет, прицелился Столетнику в грудь и спустил курок…

До последнего момента в нем жила надежда: а вдруг это проверка? Что, если всего лишь проверка, и в пистолете не окажется патронов?

Выстрел оборвал эту надежду. Столетник взмахнул руками, прижал их к груди, покачнулся и во весь рост рухнул на окровавленную твердь.

Бледный, как смерть, Крильчук посмотрел на майора. Тот отошел на несколько метров в сторону ворот, остановился и повернулся к четырем кандидатам в «Концерн».

– Извините, ребята, – сказал он с улыбкой, – по не зависящим от вас причинам прием временно прекращен.

По взмаху его руки с вышки ударила длинная очередь крупнокалиберного пулемета.

«Не нашуметь бы раньше времени», – подумал Каменев, подползая к котловану. Приходилось держать во внимании тыл – он уже высчитал, что часовой проходит вдоль стены с его стороны каждые 8 – 10 минут. В остальное время за «бункером» наблюдали с вышек. Светало быстро. «Когда часовой появится снова, будет поздно, – понял Каменев. – Да отвернись же ты, сучий потрох!» – уставился он на вышку гипнотическим взглядом. Как только тот отвернулся к «Маяку», Каменев броском пересек открытую площадку, преодолев полсотни метров, упал под куст и, отдышавшись, швырнул на проволоку мокрый сук. К его радости, сук завис, замкнув два верхних провода. Все оставалось по‑прежнему: либо сигнализация была отключена, либо не предусмотрена вовсе. Стены котлована были крутыми, почти отвесными. Каменев подполз к проволоке и посмотрел вниз. На глубине двадцати пяти метров виднелось ровное, слегка вогнутое дно: либо бетонная крыша из перекрытий на сваях, либо масксетка, и тогда внизу сооружены корпуса.