|
Прыжком сократив дистанцию, он ударил по ложным ребрам основаниями ладоней, но понял, что допустил оплошность. Короткий, неуловимый клевок – в из глаз посыпались искры: удар лбом парализовал, вызвал сотрясение и болевой шок. Женька устоял на ногах, но не надолго: примитивный удар от бедра в челюсть опрокинул его на спину, лишив способности сориентироваться и как‑то смягчить падение…
Свет на секунду померк. И вдруг… В ватной тишине кто‑то знакомый, родной, близкий сказал над самым ухом ровным, нежным голосом: «Семь часов пятьдесят две минуты». «Упал на часы в кармане, – понял Женька прежде, чем голос китаянки эхом отозвался в голове: – Точка лин‑сюй, третий межреберный промежуток слева, на палец снаружи от края грудины. Паралич сердца…» Это было последним, что могло спасти: не воспринимавший боли робот на точечные удары по конечностям не реагировал, к тому же при таких молниеносных движениях рук и ног попасть по их точкам было просто невозможно. Корпус же можно было атаковать на его ударе – встречным… только бы хватило сил встать… встать…
50
Три вездехода и автобус – части специального назначения ФСК «Каскад» – вышли в район предположительного базирования лаборатории «Код» через два часа после звонка Каменева. Операция «Захват» была намечена на девять часов утра. К этому времени к «Маяку» должна была прибыть группа «Воздух» на трех вертолетах. Было решено блокировать подъездные пути, окружить территорию и предложить охране сдать оружие. В случае вооруженного сопротивления предписывалось расценивать формирование как преступную группировку и разрешалось открывать по ней огонь на поражение. С целью соблюдения секретности операции, ее участники должны были узнать задачу в пути следования. Планировали «Захват» Илларионов, командир «Каскада» полковник ФСК Винокуров и капитан Арнольдов. Санкция на арест Рахимова была получена накануне. Всю ответственность за акцию Илларионов брал на себя. Опасаясь, что Каменев, выехавший в зону как частное лицо, сорвет операцию, он поднял вертолеты в воздух на двадцать четыре минуты раньше запланированного времени с тем, чтобы успеть оцепить зону до наступления рассвета.
Женька встал. Теперь его внимание сконцентрировалось на груди противника. Движение с шагом влево – корпус вправо… корпус влево – шаг вправо… Так вот почему его походка показалась странной с самого начала! – он двигался, подобно собаке, когда она стряхивает с себя воду: винтом, участками тела, в последовательности уровней с головы до пят! Женька сделал фляк назад, выигрывая секунду, открылся, вызывая удар в лицо, и когда мощный удар прошел по касательной, все же разорвав ему ухо, выбросил «ладонь‑копье» в точку лин‑сюй, стараясь достать до самого сердца. Сердце робота сошло с орбиты. Он опоздал с ответным ударом на полсекунды – этого вполне хватило, чтобы подпрыгнуть и ударить вытянутым носком в кадык, перекрыв трахею. Перед тем, как закрыться, глаза робота на мгновение ожили, а лицо исказила гримаса боли. Со звериным криком, мобилизовав последние силы, Женька поставил стопу правой ноги под углом в 45 градусов к линии атаки и, развернувшись, нанес пяткой последний, смертельный удар в ухо. Противник рухнул во весь рост. Не устоял на ногах и Женька – упал на колени, уткнулся лбом в стеклянную неживую поверхность и застыл. Реакция наблюдателей его не интересовала. Каждый вздох и выдох сопровождался адской болью – не то были отбиты легкие, не то сломаны ребра, а скорее и то, и другое. Сказывалось сотрясение – тошнило, болела голова. Женька попробовал встать и обнаружил, что пальцы его не слушаются, а на месте, которого касался лоб, образовалось кровавое пятно. |
