— А Лидуся, значит, у вас в «Городской Газете» работает?

— Работала. По-моему, Витька ее ревновал ко всяким посетителям и заставил уволиться — сиди дома, воспитывай детишек. Как же! Накормить-обстирать — это да, тут Лидуся мастер, а вот чтобы воспитывать — это вряд ли.

— Детишки? Их что, много?

— Три оболтуса, от шести до четырнадцати лет, все мужеска пола, и все очень даже самостоятельные — впрочем, с такой мамой не диво.

Кешка потребовал уточнений:

— С такой — это с какой?

Я погрузилась в размышления, но через пару минут махнула рукой:

— Это безнадежно. Она неописуема.

— В каком смысле?

— В прямом. Ее описать невозможно, надо лично общаться, и то трудно поверить, что такое бывает, — Глебов явно ждал продолжения, а я лихорадочно искала формулировку поприличнее, — знаешь, она такое дитя природы. Хоть дурное, но дитя, — своих слов мне не хватило, пришлось цитировать Филатова.

— Ничего не понимаю, — честно признался Иннокентий.

— Не ты один. Только не усложняй, тут лучше упрощать. На самом деле Лидуся — прелесть. Пуп земли. Вот ты можешь себе представить, чтобы меня в ком-то не раздражал ярко выраженный хватательный рефлекс? А в ней не раздражает. Она по-другому не умеет, природой не заложено. Это не от жадности, отнюдь, она скорее щедрая, случайных гостей принимает, как самых желанных людей, но если где-то можно чем-то поживиться, ручки к добыче тянутся автоматически. Мозгов, по-моему, у нее в принципе нет, зато инстинкты развиты сверх всякого вероятия. Рядом с таким чутьем интеллект отдыхает. Лидуся плывет по течению, вечно во что-то влипает, но всегда выходит сухой из любой лужи, потому что абсолютно точно знает, когда и как себя вести, чтобы все получилось по ее хотению. Нормальный человек линию поведения обдумывает — и нередко ошибается, выбирает не лучший вариант. А Лидуся просто знает — ну вот, как дыхание — и все, безо всяких размышлений. Никаких комплексов и еще меньше моральных принципов. За полной ненадобностью. Ну знаешь, Эверест ведь никому не доказывает, что он Эверест, просто возвышается, и все. Кстати, с ней очень приятно общаться, очень. Даже скандалы какие-то натуральные и потому не раздражают. Налетела гроза, потом снова солнышко засияло. Невероятно легкий человек. Да, ты не поверишь, читать очень любит и кроссворды отгадывать.

— И кем это сокровище в редакции трудилось? Ведь на ваши заработки троих детей содержать… — Глебов с сомнением покачал головой.

— Трудилось оно завхозом, а что касаемо заработков — так это неважно. Их Витька кормит, и судя по всему, очень неплохо кормит, а Лидуся работала только чтобы дома не киснуть.

— Интересно…

Ход глебовской мысли был абсолютно ясен: при таком раскладе какая-нибудь «модельная штучка» могла представлять серьезную угрозу семейному очагу и материальному благосостоянию. А от угроз Лидуся избавлялась виртуозно, ускользая от них, как мокрый обмылок из пальцев. Если бы у Витьки появилась вдруг пассия, а Лидусе пришло в голову нахалку ликвидировать — никакие моральные угрызения ее бы не остановили. И проделала бы она все просто и без затей: зазвала бы в гости, накормила крысиным ядом или еще чем столь же полезным, да еще и ужасалась бы потом — ах, такая молодая, и вдруг померла!

И ведь сошло бы с рук, как дважды два, сошло бы, списали бы на несчастный случай или на самоубийство, но Лидусе бы поверили, как всем святым пророкам вместе взятым.

А что у нас? Закрытая студия, от которой ключей раз-два и обчелся, непонятно как попавший туда труп.