Ну и, конечно, есть некоторое количество людей, которые могли, во-первых, знать график работы Ларисы Михайловны, во-вторых, догадываться — а то и знать — о Ланкиных планах на этот вечер, в-третьих, позвонить и удалить из студии Оленьку. Но у этих «некоторых» должны быть ключи. И конечно, одним из этих некоторых — при наличии соответствующих причин — вполне могли бы оказаться и Лариса Михайловна, и Ланкин приятель, и кто-то из его окружения, и кто-то из Ланкиных заказчиков или конкурентов.

Правда, Лариса Михайловна в нужное время была на своей основной работе — интересно, а далеко ли ее «основная работа» от студии, рабочий-то день у нас до шести бывает или даже до пяти. А Максим Ильич был с Ланкой от обеда и далее, что обеспечивает ему железобетонное алиби. Правда, в детективах убийцей всегда оказывается именно обладатель железобетонного алиби…

А вот лично у меня никакого алиби на вечер пятницы как раз нет!

Список опять начал расползаться. Дабы поставить в размышлениях хоть какую-то точку, я позвонила Ланке. Результаты, увы, не ошеломляли. О своем намерении отдохнуть Ланка сообщила Оленьке еще в четверг — а вдруг кто пожелает съемку заказать, так чтобы сразу на выходные или на следующую неделю записывались. Причем сообщила в присутствии Ларисы Михайловны.

Звонок, после которого Оленька кинулась спасать личное счастье, действительно был, номер, к сожалению, не определился. Оленька сразу переменилась в лице и, едва положив трубку, кинулась отпрашиваться. А поскольку она все же не Сара Бернар, видимо, все было именно так, как она рассказывает.

Значит, звонок был либо чьей-то шуточкой, либо и в самом деле инструментом. Воспользоваться «инструментом» мог кто угодно, Оленька жаловалась на свои беды всем подряд, о ее личных делах могло знать полгорода — только не ленись слушать.

Максиму Ильичу бухгалтерский график работы был по некоторым причинам отлично известен, а про очередной оленькин взбрык Ланка рассказала ему непосредственно при встрече.

Ключей она никогда не теряла, и вообще нынешняя ситуация — это единственный раз, когда ключи от студии выдавались посторонним (и то — официальным лицам). Дверь запирала — абсолютно наверняка, да это и не имеет принципиального значения, поскольку с утра дверь была заперта. А замок старый, не английский, без ключа не закроешь и, что еще важнее, не откроешь. То есть, наверное, при наличии определенных навыков, наверное, и откроешь, и закроешь — но эксперты ясно сказали, что пользовались не отмычками, а родным ключом.

Уже собираясь положить трубку, я вспомнила, что хотела поинтересоваться основным местом работы Ларисы Михайловны. Место оказалось неподалеку от ДК, но…

— Зачем тебе? — тут же спросила Ланка. — Ее все равно там в пятницу не было.

— А где же она была? — тупо удивилась я. Воистину тупо — мало ли где может быть хотя и не слишком юная, но и не старая привлекательная дама в конце теплого майского дня да еще и в пятницу.

— Она меня в четверг предупредила, что если вдруг что понадобится, то до понедельника. С утра она собиралась к зубному, потом на дачу.

— На свою?

— Привет, — хмыкнула Ланка, — откуда я знаю, не настолько мы с ней близки, чтобы о личных делах докладывать. Обсуждаем только то, что имеет отношение к работе.

— А ее стоматолог имеет отношение к работе? — это я так попыталась съязвить, но неудачно.

— Более-менее. Мне могла потребоваться очередная консультация по проекту.