На глазах Мартена монахи заговорили с Хосе; Бек шагнул в их сторону, остановился, посмотрел в сторону девушек; в следующее мгновение встретился взглядом с Мартеном. Изумление на лице капеллана конгресса мгновенно сменилось пониманием, и он проворно отступил в темноту.

Глубоко вздохнув, Мартен прикрыл лицо рукой и шагнул сквозь огонь.

9.20

Преподобный Бек решительно шагал по коридору, готовый осуществить давно задуманный план.

— Руфус! — раздался голос Лючианы.

Бек и Лючиана остановились, глядя в лицо друг другу. Их разделяло несколько шагов.

— Сообщи собранию: служба окончена, — сказал Бек. — Обесточенные двери больше не заперты; всем покинуть здание и сесть в автобусы. Монахам проследить, чтобы никто не проник в церковь снаружи.

— Что случилось?

— Двадцать пять, — произнес Мартен и заспешил по коридору.

Двадцать пять. Лючиана знала, что это значит. Знала, чего ожидать в самом близком будущем. Двадцать пять лет, объяснил тогда Фокс. Двадцать пять лет со дня начала строительства. Курорт, туннель, монорельс, подземные лаборатории, церковь — все будет уничтожено.

Сегодня этот день как раз и наступил. Двадцать пять лет. И вполне закономерно, с точки зрения Лючианы. Появление Деми Пикар было последним звоночком. Не погасшая с годами любовь к матери оказалась их проклятием — куда более страшным, чем представлялось. Лючиана это поняла при первом взгляде на Деми.

9.21

— Деми! Деми! — крикнул Мартен, пытаясь вывести девушку из оцепенения.

Ресницы ее дрогнули.

— Все будет хорошо… не шевелись!

С этими словами Мартен взялся ножницами за ремень, прижимавший шею девушки к знаку Альдебарана.

По лицу ручьями лился пот, руки скользили; Мартен старался не дышать.

— Не шевелись! — повторил он, сжимая рукояти ножниц.

Никакого результата. Перехватив ремень лезвиями ножниц, Мартен нажал еще раз; неуступчивый материал поддался. Голова девушки мотнулась; придя в себя, Деми смотрела на Мартена, не веря своим глазам.

— Мистер Мартен! — раздался голос Хосе откуда-то из темноты за языками огня.

В это время на сцене появилась Лючиана и заговорила, обращаясь к людям на скамьях, а два монаха с автоматами в руках прорвались сквозь огонь — к нему.

Мартен успел выстрелить первым, и лицо одного из нападавших разлетелось кровавыми брызгами; мгновение спустя черная фигура скрылась в театральном тумане на полу.

Второй монах отступил в темноту. Собрание отозвалось на стрельбу единодушным криком.

— Хосе! Хосе!.. — крикнул Мартен, разрезая ремни, связывавшие руки и ноги девушки.

Колени Деми подогнулись, и она рухнула бы на пол, но Мартен успел подхватить ее за талию. Хосе прорвался к Мартену сквозь огонь; волосы и рубашка садовника дымились.

Послышалась автоматная очередь, и пуля обожгла Мартену ухо. Остаток очереди впился в крест, на котором секунду назад висела Деми.

Мартен выстрелил сквозь огонь еще несколько раз, вслепую. Автомат отозвался новой очередью. Мартен выстрелил снова, и автомат замолк.

— Идите! — Мартен сбросил Деми на руки Хосе. — Шевелитесь же! Шевелитесь!..

Глянув, как тот вытащил девушку из огня и поволок со сцены, Мартен повернулся к Кристине, но опоздал: зажглось внутреннее кольцо горелок; Мартен оказался в центре бушующего ада. Он попытался дотянуться до Кристины ножницами и замер.

Голову девушки разнесло автоматной очередью; секундой позднее вспыхнула роскошная грива черных волос.