|
– Если он сговорчивый человек, я всегда найду случай пригласить его… До свидания, мои милые! Она уже поднималась на крыльцо, когда на пороге прихожей показался высокий старик. Он был в чистеньких брюках и пальто из синего сукна, в меховой шапке, надвинутой на глаза, и с хлыстом в руке. – А! Дядюшка Маккар! – воскликнул Муре, с любопытством взглянув на свою тешу. Фелисите передернуло. Маккар был замешан в крестьянских восстаниях 1851 года, но благодаря своему побочному брату Ругону смог вернуться во Францию. Со времени своего возвращения из Пьемонта он вел жизнь зажиревшего и обеспеченного буржуа. Он купил, неизвестно на какие средства, маленький домик в деревне Тюлет, в трех милях от Плассана. Малопомалу он устроился, приобрел даже тележку и лошадь, так что его можно было постоянно видеть прогуливающимся по дорогам с трубкой в зубах, упивающимся солнечными лучами и скалящим зубы, словно прирученный волк. Враги Ругонов поговаривали потихоньку, что оба брата обделали сообща какое то грязное дельце и что Антуан Маккар получает содержание от Пьера Ругона. – Здравствуйте, дядюшка, – с особенным ударением повторил Муре. – Что это вы, никак в гости к нам пожаловали? – А как же? – ответил простодушным тоном Маккар. – Всякий раз, когда проезжаю через Плассан, как тебе известно… Ах, Фелисите, вот не ожидал встретить вас здесь! А я приехал повидаться с Ругоном, надо было кой о чем переговорить с ним. – Ведь вы застали его дома? – поспешно перебила она его с беспокойством в голосе. – Отлично, отлично, Маккар. – Да, я застал его дома, – спокойно продолжал дядюшка, – Мы виделись и уже переговорили. Прекрасный человек Ругон! Он слегка усмехнулся и, в то время как Фелисите всю так и трясло от волнения, проговорил протяжно и каким то странно надтреснутым голосом, будто он над всеми насмехался: – Муре, сынок, я привез тебе двух кроликов, там, в корзине, я отдал их Розе… И Ругону также привез парочку, – вы найдете их у себя, Фелисите, – потом скажете, каковы они. А, шельмецы, должно быть, жирные!.. Я нарочно их откормил для вас… Что прикажете делать, друзья мои? Для меня это удовольствие – делать подарки. Фелисите сидела бледная как полотно, плотно стиснув губы, а Муре все посматривал на нее, втайне посмеиваясь. Ей очень бы хотелось удалиться, но она боялась, как бы не стали перемывать ее косточки, если она уйдет раньше Маккара. – Спасибо, дядюшка, – сказал Муре. – Последний раз ваши сливы были просто восхитительны… Вы не откажетесь выпить стаканчик? – Охотно. Когда Роза принесла ему стакан вина, он присел на перила террасы и стал пить его медленно, прищелкивая языком и рассматривая вино на свет. – Это вино из сент этропских краев, – пробормотал он. – Меня уж не проведешь. Край то я знаю отлично! Он покачал головой, посмеиваясь. Вдруг Муре спросил его с особенным оттенком в голосе: – Ав Тюлете как поживают? Маккар поднял голову и обвел всех взглядом, потом, прищелкнув в последний раз языком и ставя стакан около себя на каменные перила, небрежно ответил: – Недурно… Третьего дня я имел о ней последние вести; там все по прежнему. Фелисите отвернулась; наступило молчание. Муре затронул самые щекотливые дела семьи, намекая на мать Ругона и Маккара. которая уже несколько лет находилась в тюлетском сумасшедшем доме. Именьице Маккара находилось почти рядом, и казалось, Ругон нарочно держал там старого чудака, чтобы наблюдать за старухой. – Однако уже поздно, – сказал, вставая, Маккар, – а к ночи я должен вернуться домой… Муре, мой дорогой, на днях я жду тебя. Ты ведь обещал побывать у меня. – Буду, дядюшка, буду! – Да не в этом дело, я всех жду, всех, понимаешь? Я там в одиночестве совсем соскучился. |
