Реакция подозреваемой на вопрос и сам тон ее ответа заставил Вольницкого отнестись более серьезно к показаниям этой женщины. Ох, как же проницательна Кася! И вон как подозрительно заблестели глаза у этой Брыгач.

И он задал новый вопрос:

— Откуда вы вообще взяли этого Кшевца?

— Вандзя!!! — вдруг заорала пани Брыгач, возможно громче, чем требовалось. Эк ее проняло!

Из кустов выскочила девушка в портках от спортивного трикотажного костюма и майке, тыльной стороной ладони откинула с лица волосы и остановилась, чуть ли не раздраженно глядя на хозяйку.

— Это она мне его навязала, — кивнув на девушку, пояснила Анна Брыгач. — И пусть она сама вам расскажет, как она с ним познакомилась. Не знаю, зачем он вам, я лично больше не желаю иметь с этим… человеком никакого дела. И другим не советую. Так что поговорите с ней.

Вольницкого поразила внешность девушки. В рабочей одежде, растрепанная и измазанная землей, совсем не накрашенная, она хоть и не красавица, но каким-то непонятным образом сразу же очаровывала. Очаровывала вульгарно, нахально и даже агрессивно. Ну просто глаз не отвести! Что в ней было такого? Наверное, секс. И тоже не подходила в поклонницы ловеласа, не вписывалась в длинную очередь баб, жаждущих его ласк. Это скорее покоренные ею самцы должны выстраиваться в очередь к ней.

Нет, Вольницкому она не понравилась, он вообще не терпел очередей и вульгарности. И уделять драгоценное время потрясающей садовнице не стал. Быстро проверил документы всех присутствующих, кроме того, записал несколько фамилий свидетелей, названных ему хозяйкой. Кстати, выяснил, что Вандзя не имеет алиби на воскресный вечер, и поверг ее в пропасть отчаяния информацией о гибели Мирослава Кшевца. Поскольку комиссар уже был в курсе того, что как садоводческий предприниматель пан Кшевец многих обманул, он не удивился отношению к нему хозяйки питомника, хотя ее работница Вандзя горячо отрицала это. Да ничего подобного, она уже давно познакомилась с паном Кшевцем в питомнике одного богатого типа, и тот слова плохого о Кшевце не сказал, и никто не говорил, просто он был очень энергичным и оперативным, мог достать любой товар, и у него всегда был большой выбор растений для клиентов. И это невозможно, невозможно, что его убили, она ни за что не поверит, это какая-то ошибка, ужасная ошибка…

Вольницкий сознавал, что тут в питомнике он сделал далеко не все и ему придется сюда еще вернуться. А Вандзя… Кто бы мог подумать? Вдруг засияла, как какая-нибудь звезда, собственным блеском. Первая из тех, кто безоговорочно во всем превозносит убитого предпринимателя, да еще так горячо! Надо будет ее еще раз допросить, сейчас нет времени, в комендатуре ждет брат убитого. И как это он вдруг неожиданно сам нашелся? Проверить надо будет алиби Анны Брыгач. Для этого он найдет время, не пошлет сержанта, допросит лично.

А пока, оставив вконец расстроенную Вандзю, комиссар поспешил в комендатуру полиции.

От нечего делать Собеслав разговорился с полицейским фотографом, и оба были очень довольны. Для полицейского Собеслав — знаменитый мастер фотографии, известный во всем мире, для Собеслава фотограф — источник возможной информации по интересующему его делу, ведь принимал в расследовании активное участие.

Собеслав охотно поделился со скромным коллегой секретами освещения и вообще роли света при крупных планах. Вроде бы вещи, известные всем фотографам, но ему удалось открыть некоторые не известные до сих пор маленькие хитрости, с восторгом воспринятые скромным коллегой, который в свою очередь немало поведал о подозреваемых по интересующему Собеслава делу. Вроде бы в то время, когда убивали Мирослава Кшевца, там видели машину, на которой приехал некий Ришард Гвяздовский, хотя это еще ничего не значит, ибо машина является собственностью авторемонтной мастерской какого-то Гваша, но это тоже еще ничего не значит, машина была не у самого дома, да и темнота наступила.