- Но до нас они не доберутся, дорогой мой Дроув. Мы здесь в полной безопасности. Никто до нас не доберется.

- О чем ты, мерзлый Ракс тебя побери, мама? А что будет с городом? Что будет с жителями Паллахакси? Что все это значит?!

- Но для них просто нет места! Некоторые погибнут. Лучшие будут спасены. Она говорила как-то странно, даже для нее.

- Эта проволока не сможет остановить астонцев, мама, - сказал я.

Все с той же идиотской улыбкой на лице она сказала:

- Но ведь у нас есть пушки, много пушек. О, очень много!

- Я ухожу, - буркнул я, направляясь к двери и искоса поглядывая на мать. Она не пыталась меня остановить, но когда я оказался у двери, та распахнулась, и поспешно вошел отец.

- А, вот и ты, - коротко сказал он. - Ладно, сразу к делу. Твоя комната за этой дверью, там ты будешь спать. Можешь ходить куда угодно в пределах ограждения, за исключением красных или зеленых дверей. Только старайся не попадаться никому на глаза, вот и все. Если будешь делать глупости, я запру тебя в комнате. Это военная организация, понял?

- Я думал, что это новая резиденция Правительства. Кем же мы управляем?

- В свое время ты встретишься со всеми депутатами Парламента и должен быть с ними вежлив.

- Конечно, папа. А ты впустишь сюда Кареглазку?

- Я не намерен с тобой торговаться, Дроув! - раздраженно сказал он. - Кем ты себя, собственно, считаешь? Эта девчонка останется снаружи, где ей и место.

- Ладно, - я направился мимо него к двери. - Тогда просто скажи охранникам, чтобы они меня выпустили, хорошо?

- О Фу... О Фу... - причитала мать. Отец грубо схватил меня за руку.

- Теперь выслушай меня, Дроув, и оставь споры на потом, когда для этого появится время. Я скажу тебе прямо: сейчас в этом мире есть две разновидности людей - победители и проигравшие. Все очень просто. И я обязан сделать все, что в моих силах, чтобы члены моей семьи оказались на стороне победителей. Разве ты не понимаешь, что я делаю это ради тебя?

- В конце концов, - всхлипнула мать, - ты же должен хоть немного понимать, Дроув. Подумай, как бы это отразилось на карьере твоего отца, если бы ты ушел к...

- Заткнись! - заорал отец, и мне на мгновение показалось, что сейчас он ее ударит. Лицо его побагровело, губы тряслись; потом он внезапно остыл, отошел в сторону и сел. Я уставился на него. Он выглядел вполне нормальным, даже более чем.

- Когда-нибудь, - тихо сказал он, - я наконец соображу, почему все, что я пытаюсь делать, наталкивается на сопротивление, глупость или непонимание. Я настаиваю, чтобы ты остался с нами, Дроув, потому что знаю: иначе ты погибнешь, а я не желаю смерти собственного сына - ты можешь в это поверить? А ты, Файетт, запомни, что теперь здесь полно Парламентариев, и в сравнении с их средним статусом я мелкая рыбешка. И, Дроув, как ты понимаешь, место здесь ограничено, и у каждого есть друзья или родственники, которых они хотели бы взять с собой сюда, но не могут, а поскольку, как я уже сказал, я мелкая рыбешка, ты должен понимать, что я не в состоянии взять сюда твою... э... подружку. А теперь, - мягко сказал он, по очереди глядя на каждого из нас, и лишь уголок его рта чуть вздрагивал, давая понять, что он был на грани истерики, - я бы хотел, чтобы вы оба подтвердили, что понимаете меня.

- Когда я думаю о том, сколько я старалась и сколько сил отдавала ради мальчика...

- Идем со мной, Дроув, - с улыбкой сказал отец, беря меня за руку и почти выбежав вместе со мной из комнаты. Мы прошли через ряд дверей, поднялись по лестнице и вышли на дневной свет. Солнце скрылось; воздух был туманным, но все еще очень теплым; моя одежда начала липнуть к телу. Я немедленно огляделся по сторонам в поисках Кареглазки и увидел ее, одиноко сидевшую на земле за оградой.

Отец втянул носом воздух.

- Похоже, начинается сезон дождей, - сказал он.