– Скажу…

Он посмотрел, как она поднимается наверх, и снова вернулся на диван. Посидел там, задумчиво растирая ногу, потом встал и перенёс все оружие на кухню. Стреляли только из «тридцать восьмого» Хови, но, закончив разбирать и смазывать его, Валенти взялся за остальные. Когда руки заняты, лучше думается.

* * *

Али так недолго прожила в собственном новом доме, что гостевая спальня Тони казалась ей почти такой же привычной, как своя. Умывшись и поуютнее укутав маму, она присела на кровать в захваченной Френки пижаме и уставилась в окно.

Она, стало быть, молода и легко приходит в себя? Али так не думала. Она обходилась методом «подумаю об этом потом». Приём был отработанный. Хотя в последние сорок восемь часов проблемы были не чета прежним, но девочка обнаружила, что привычный способ годится и для них. Не так уж легко то и дело переезжать с место на место, привыкая к новым школам и соседям. Зато она научилась полагаться прежде всего на себя. Научилась справляться с собой. Разве сегодняшняя ночь не доказательство? Но как подумаешь обо всем…

Как ни странно, её мысли занимала не тайна в образе оленя или Зеленого Человека, а лохматая девчонка Малли. Али упрямо гадала, кто она и чего на самом деле добивается. Льюис очень красноречиво объяснял, как все должно быть, хотя, может быть, он и не все сказал, а вот непринуждённая открытость Малли наводит на мысль о розыгрыше. Однако Малли показала ей то, другое место. Али так и не поняла, где они побывали, но подделать такое невозможно, это уж точно.

Так что ей делать: послушаться Малли, развести костёр, вызвать к себе тайну и отпустить на свободу? А если это ошибка? Откуда ей знать, как поступить, если олень так и не сказал, чего он  хочет. Значит, единственный способ узнать наверняка, это снова вызвать его. Думать об этом было радостно и страшновато.

Надо поговорить с Тони. А может, и с Льюисом, хотя с ним надо поосторожнее. А маме что сказать? Да, ну и путаница.

И тут что‑то нарушило течение её мыслей. Встав с кровати, Али подошла к окну и прижала ухо к стеклу. Так было слышнее. Стая. Охотится.

Должно быть, всё ищут оленя, но лай послышался ближе, и вскоре они показались из‑за деревьев: то ли псы, то ли монахи в капюшонах. Она хотела отстраниться от окна, но их взгляды приковали её к месту.

Если они поймают наш след здесь,  вспомнились ей слова Малли, то подумают, что и мы отсюда… Тёмный Человек натравил их на всякую тайну, понимаешь? А мы бегаем не так быстро, как олень…

О боже! Не за ней ли они теперь гонятся? Неужели они приняли её за осколок тайны, принявший облик девочки?

Али с беспокойством следила, как они рыщут по опушке. «Зови Тони», – сказала она себе. Хотя что он может сделать против таких созданий? Стрелять? Она вспомнила человека, выстрелившего в оленя позапрошлой ночью. Не очень‑то ему помог пистолет. А если и с этими будет так же?

Она все‑таки открыла рот, чтобы позвать Тони, но горло так пересохло, что из него вырвался только жалобный писк. Али попробовала снова, но тут псы стали один за другим скрываться в лесу. Когда пропал с глаз последний, удерживавшее её оцепенение отпустило. Али поспешно закрыла окно и легла в постель. Мышцы превратились в студень.

Если олень получит свободу, куда денется охота? Господи, не о том она думает. Что делать, если они за ней  охотятся? Она лежала на спине, глядя в потолок, и мечтала, чтобы мир вращался помедленнее. Вот что получается, когда мечтаешь о приключениях. Забываешь о страхе, а потом уже слишком поздно. Уже завязла.

Али думала, что слишком распереживалась, чтоб уснуть, но веки начали слипаться, и она заснула, не успев придумать, как будет завтра отыскивать Малли.

* * *

А вот Френки не спалось.