|
- Честное слово, я и в самом деле бью птиц влет. - Поразительно, - сказал Старик-Никогда бы не подумал. А еще что вы умеете? - Идите к черту! - Лучше не говорить ему, что это был за выстрел, а то он станет просто невыносим, - сказал Старик Маме. - Мы с М'Кола сами это знаем, - возразил я. М'Кола подошел к нам. - М'узури, бвана, - сказал он. - М'узури сана. - Он думает, что это не случайно, - пояснил Старик. - Не разубеждайте его. - Пига М'узури, - продолжал М'Кола. - М'узури. - Кажется, вы с ним сходитесь во мнениях, - заметил Старик. - Мы с ним друзья. - Видно, что друзья. На обратном пути к лагерю я из любви к искусству застрелил болотную антилопу с двухсот шагов, перебив ей шею. М'Кола был доволен, а Друпи - тот просто пришел в восторг. - Пора остановить его, - сказал Старик моей жене. - Куда вы целились, скажите правду? - В шею, - солгал я. На самом деле я целил под лопатку. - Прелестно! - сказала Мама. - Пуля щелкнула, словно бейсбольная бита при ударе о мяч, и антилопа свалилась как подкошенная. - По-моему, он бессовестный лжец, - заметил Старик. - Ни один из нас, великих стрелков, не дождался при жизни заслуженного признания. Но увидите, что будет, когда мы умрем. - По его мнению, признать - это значит нести его на плечах, - сказал Старик. - Удачный выстрел окончательно вскружил ему голову. - Ну, ладно, увидите сами. Честное слово, я всегда стрелял хорошо. - А я припоминаю одну газель, - поддразнил меня Старик. Я тоже помнил эту газель. Я гонялся за ней целое утро, много раз подкрадывался, но, одурев от жары, все время стрелял мимо, потом заполз на муравейник, чтобы выстрелить уже по другой, куда худшей газели, отдышался, промазал с пятидесяти шагов, увидел, что газель все еще стоит неподвижно и смотрит на меня, подняв голову, и выстрелил ей в грудь. Она присела на задние ноги, но, как только я сделал несколько шагов, вскочила, и, спотыкаясь, отбежала в сторону. Я выждал, когда газель остановилась, видимо, не в силах бежать дальше, и, не вставая, продев руку в ремень ружья, стал стрелять ей в шею, медленно, старательно, и промазал восемь раз кряду, в порыве безудержной злости целясь в одно и то же место и тем же манером; ружьеносцы смеялись, потом подъехал грузовик с африканцами, которые удивленно пялили на меня глаза. Старик и Мама молчали, а я все сидел, в холодном бешенстве упрямо пытаясь перебить антилопе шею, вместо того чтобы подойти поближе и прогнать ее с этой раскаленной солнцем равнины. Все молчали. Я протянул руку к М'Кола за новой обоймой, старательно прицелился, но промахнулся, и лишь на десятом выстреле перебил эту проклятую шею. Затем я отвернулся, даже не поглядев на свою жертву. - Бедный Папа, - сказала моя жена. - Солнце в глаза, да и ветер мешает, - заметил Старик (в то время мы с ним еще не были близко знакомы). - Все пули попадали в одно место. Я видел, как они вздымали пыль. - Я вел себя как упрямый осел, - сказал я. Так или иначе, я научился стрелять. Мне почти всегда везло, и я выходил из положения с честью. |
