— Куда вы хотите меня отвезти? — спросила она.

— В надежное место, в котором вам нечего будет опасаться, при условии, что вы будете благоразумны. В противном случае вам придется опасаться худшего. И выбейте из своей милой головки мысль о том, что я влюблен в вас или же что‑либо сможет меня остановить на моем пути. Я не остановлюсь даже перед тем, чтобы убить вас, если этого потребует моя безопасность. Если вы будете меня слушаться, я буду обращаться с вами как с дамой. Не вздумайте делать попыток к бегству или звать на помощь. Это будет вам стоить жизни. А теперь пора.

И Олива покорилась его воле. Они вышли на улицу. Доктор вел её под руку — случайный прохожий, обративший на них свой взгляд, предположил бы, что идут влюбленные. Но рука, сжимавшая её руку, была рукой тюремщика.

На ближайшем перекрестке доктор усадил Оливу в автомобиль.

— Куда вы везете меня? — спросила она.

— В очень милый домик. Когда‑то я думал, что в этом доме будет приятно провести медовый месяц, — он почувствовал, как девушка испуганно отпрянула от него. — Но пусть это не беспокоит вас, к женщинам я не питаю интереса. И я очень рад, что мне не приходится притворяться влюбленным в вас.

— Неужели вы думаете, что мистер Белл не найдет ваш тайник?

Он усмехнулся.

— Мистер Белл — отличный ищейка, но на этот раз ему не удастся чего‑либо добиться. Я всегда предполагал, что он — сыщик. Особенно после того, как он так ловко подсунул бедняге Уайту его заказные письма. Но простите мою нескромность, я начинаю подозревать, что вы слегка влюблены в Белла.

Олива почувствовала, как её лицо заливается краской.

— Как вы смеете…

— Не волнуйтесь, милая. При существующих обстоятельствах я смею все. Но полагаю, что Белл всего‑навсего сыщик‑любитель, один из тех, что занимается бракоразводными делами.

Девушка ничего не ответила. Но внутри у нее все кипело и она не могла решить, что в большей степени волновало её — нанесенные ей обиды или высокомерный тон по отношению к Беллу.

Овладев собой, она спросила:

— Быть. может, вы будете настолько любезны и расскажите, что мне, собственно, предстоит?

— Вам предстоит венчание. Мы обвенчаемся, — спокойно ответил её мучитель.

— А если я не соглашусь на брак с вами?

— Согласитесь. Я предлагаю вам наиболее легкий выход из создавшегося положения. После венчания ваша жизнь более не будет подвержена опасностям, а до венчания…

— Но чего ради вы этого добиваетесь? — допытывалась Олива, но вопрос её остался без ответа.

Автомобиль вёз их в предместья. Наконец они свернули с дороги и выехали в освещенные фонарем ворота.

Машина остановилась перед домом, погруженным во мрак. Гардинг вышел и подал ей руку. Дверь отворилась, и они оказались в старомодную переднюю. В человеке, который впустил их в дом, она опознала одного из нападавших. Он был бледен, скулы его выдавались, коротко подстриженные волосы топорщились, а на лице были маленькие черные усики.

— Я не буду знакомить вас с ним, — заявил доктор. — Можете называть его Грегори. А как его зовут на самом деле вас не касается.

Тот, кого звали Грегори, улыбнулся и повел её в соседнюю комнату.

— Это столовая, — сказал Грегори. — Именно здесь произойдет церемония венчания. Ваша комната расположена над ней. К сожалению, я не смог найти для вас горничную, но полагаю, что, чем меньше будет болтовни обо всем этом, тем лучше. Вам придется самой заботиться о себе.

Наверху Олива, войдя в предназначавшуюся ей комнату, обратила внимание на окно, занавешенное плотной шторой.

— Окно снабжено решеткой, — сказал доктор, перехватив её взгляд. — Когда‑то эта комната была детской.