— Теперь вам понятно, почему нам следует спешить? — спросил Белл. — Но по дороге я хотел бы взглянуть на биржевые бюллетени.

Заехав в редакцию вечерней газеты, они узнали о том, что цена на пшеницу поднялась до одного шиллинга за фунт и что южноамериканские страны запретили вывоз зерна, что равносильно объявлению войны.

— Война началась, — сказал Белл. — Но эта война пойдет не на фронте, она будет вестись на биржах, и последствия её будут еще страшнее.

— Что все это значит? — спросил изумленный редактор. — Чего ради все правительства так спешно закупают зерно? Виды на урожай более чем блестящи.

— Урожая не будет, — уверенно сказал Белл, и журналист застыл с раскрытым ртом.

30

Автомобиль мчался по темным улицам. К большому удивлению Гардинга, Олива была очень любезна с ним. Менее всего можно было ожидать этого от девушки, которую похищаешь из уютной квартиры под угрозой смерти и увозишь неизвестно куда.

— В былое время я полагала, что похищение в автомобиле случается только в авантюрных романах, а у вас, я вижу, это вошло в обыкновение. Право, вы не претендуете на оригинальность.

— Что ж, я повторяюсь, но обещаю вам, что на сей раз это похищение закончится иначе, чем прошлое, — улыбнулся Гардинг.

— Да это было бы невозможно. Не могу же я вторично выйти замуж, пока мистер Белл жив.

— Я и забыл, что вы замужем, — заметил Гардинг.

— Неужели вы увезете меня с собой в Южную Америку? — спросила она после минутной паузы.

— Ах, вам и это известно? Я вижу, мне нечего скрывать от вас… — И Гардинг взахлеб начал рассказывать ей о своем плане и о «зелёном ужасе».

Сознание, что он близок к своей цели, вывело его из равновесия — он походил на сумасшедшего. Слушая его, она вспоминала о своей работе, о составленных ею списках посевов, фермеров, шерифов и владельцев гостиниц. Она вспомнила о маленьком большеголовом человеке и зелёном порошке, о впервые увиденной ею «зелёной пыли» — «зелёном ужасе». Так значит, именно Белл раскрыл весь этот дьявольский план.

— Неужели все это правда? — в ужасе воскликнула она.

— Правда ли это? — рассмеялся Гардинг. — Я сказал вам, что существует шифр. Вот! Глядите! — и он вытащил простые никелевые часы и поднял крышку. Под крышкой лежал мелко исписанный листок папиросной бумаги. — Квитанция на эти часы попала к вам в руки, но ни вы, ни ваш друг не были достаточно сообразительны для того, чтобы выкупить эти часы и ознакомиться с ними. Видите это слово? Оно означает «пора». И завтра это слово полетит ко всем моим агентам. Они передадут мой приказ своим помощникам, и в четверг все плодоносные поля мира, за исключением моих, превратятся в пустыню.

— А почему здесь записаны три различных сообщения? — поинтересовалась девушка.

— Одно означает — «пора», второе предлагает отсрочить приведение моего плана до следующего урожая, а третье — ожидать моих дальнейших распоряжении.

Он захлопнул крышку часов и заговорил о другом.

— В конце концов следует подумать и о вашей судьбе. Я не претендую на вас. Вы очень милы, но, право, для меня особого значения не имеете. Что же касается Бриджерса — он сидит за рулем, — то он… он всегда был так предан мне…

— Неужели вы хотите меня…

— А почему бы и нет? — возразил он холодно.

Олива решила не противоречить.

Они подъехали к одиноко стоящему дому. По‑видимому, сейчас здесь никто не жил. Гардинг отпер дверь, они вошли внутрь, и он снова заговорил о себе и о своих планах.