Она вмиг забыла и о волках, и о медведях, и даже об Орде. Там, впереди, она ощутила отражение памяти Эльстана!

В лесах вокруг нивенского хутора творилось что‑то непонятное. Я давно уже научился отслеживать все перемещения ордынских тварей, знал тени скудного сознания каждой из них, однако на сей раз оказался просто сбит с толку. С востока надвигалось что‑то совершенно небывалое. Я, Губитель, терялся в догадках.

Да, это был он. Он. Он! Дорожное имя Эльстан, из Дома Рожденных Волной. Ужасно хотелось расплакаться. О, если бы она могла зарыдать! Наверное, слезы принесли бы ей облегчение. А так... Не слышимые никем крики рвали ее душу и угасали, продолжая терзать даже отзвучавшим эхом. Он жив! Но как это могло случиться? Как пережил он катастрофу в Холме Демонов? Почему скрывался от нее, почему не послал весточки? И почему Камень Тоэй сказал про него, что он "не жив, но и не мертв"? Она должна узнать это!

И вновь она остановила себя. Узнать? А зачем? Что изменит для нее это знание? Возврата к прошлому все равно нет. Ей никогда не стать прежней Эльтарой. Что увидит Эльстан – отвратительную скользкую тушу? Так зачем ей знать, что случилось с ним? Раз он не счел нужным известить ее, что жив, – значит, на это имелись веские причины. И ей совсем не обязательно знать, почему он так поступил. Принцесса смутно догадывалась, что из этого проистекут только еще большие страдания. Лучше уж так. Пусть и он ни о чем не узнает. Пусть для него она тоже останется гордой эльфранской саойей. А ей довольно и того, что он жив. Когда‑нибудь потом она сумеет выяснить в деталях все случившееся, но это потом – когда утихнет боль и она сумеет привыкнуть к своему новому чудовищному облику и новой постылой жизни. Когда сумеет добраться до своей мамы...

Эльтара миновала хутор Нивена. Благополучно избежав встреч с тварями Орды, она доковыляла до тихой лесной речки и с безмолвным вздохом облегчения погрузила истерзанное ползанием тело в прохладные воды.

Речушка донесла ее до притока Эгера. Вскоре саойя уже плыла на юг по великой реке, в свой черед она достигла водопадов Эгера. Здесь, в глубоких подводных пещерах, пролегал еще один путь в Эльфран – тоже, разумеется, защищенный от проникновения незваных гостей.

Толстые железные решетки, искусно замаскированные под причудливо переплетшиеся каменные выросты, надежно охраняли подводную тропу от неразумных тварей; от тех же, кто имел разум, дорогу защищали могучие чары. На мгновение ею овладел жгучий соблазн – не произносить пароля, пусть убийственный ответ придет как можно скорее, потому что у нее самой нет сил прервать постылое земное бытие, и она промолчала, когда до внутреннего слуха донесся тонкий звон далекой струны – первое предупреждение вплывшему в запретные воды; не ответила на вызов и когда тонкий звон сменился недобрым басовитым гудением; однако грозный рык – последний сигнал – привел ее в чувство. С лихорадочной поспешностью она сотворила Заклятье Прохода, рык тотчас утих.

Длинными извивистыми подземными реками плыла она, в полной темноте, не нуждаясь в воздухе, все дальше и дальше, глубоко под корнями Тайных Гор; и наконец течение выбросило ее в воды обширного Внутреннего моря Эльфрана.

– Мама, мама, отзовись! Это же я, я, ты слышишь меня?

– Слышу тебя, Белоперочка. Наконец‑то!... Но... постой... О Силы! Что с тобой произошло?! Неужели?...

– Да, мама. Это случилось. Я у шла Вниз.

Эльтара поняла, что мать плачет. Говорить с ней было теперь гораздо проще – саойе казалось, будто она слышит живой материнский голос, а не просто образы, вспыхивающие в сознании.

Это принесло невыразимое облегчение – она наконец выкричалась и выплакала все горе. Мать долго молчала.

– Где ты сейчас, Белоперочка? На севере? Где‑то на побережье?

–Да.