В первые дни травопутня на хутор налетела какая‑то от своих отставшая Орда – десяток хоботяр, полсотни броненосцев, брюхоедов столько же, стеноломов примерно тысяча, а прочей мелкоты и счесть не успели. Защитники, от тепла разомлевшие, поздновато спохватились – твари уже к самому частоколу подступили. Делать нечего, за секиры и копья взялись – отогнали супостатов. Хоботяры все полегли, а из прочей твари едва ли треть обратно ушла.

К тому времени народ у Нивена, зиму без Защитников переживший, тоже как‑то приободрился. И хотя людей почти четыре десятка у них в землю легло, сдаваться они не собирались. Вместо наполовину снесенного хутора возвели настоящую крепость, а по весне Нивен вновь тряхнул мошной и, как только открылись дороги, стал к себе мастеров созывать‑сманивать. Дело он задумал небывалое – каменные стены скласть. Тогда, мол, мы следующую зиму лучше вас всех проживем и на Защитников тратиться не надо. Аргнист только головой покачал, о таком безумстве услышав. Деера уговаривала‑упрашивала женку нивенскую, та сама в три ручья рыдает, а говорит, что деваться некуда. Все ровно обезумели. Мы, мол, другим путь откроем, всех жить научим и через то будет нам и людей благорасположение, и богатства немалые. Правда, несколько молодок, в охапку детей схватив, с нивенского росчистья все же деру‑то дали. Две такие бедолаги к Аргнистову хозяйству прибились.

Мало‑помалу о гноме и Эльтаре стали забывать. Историю о схватке Двалина и Аргниста со стеноломами по‑прежнему рассказывали вечерами детишкам у печи, но постепенно и она стала переходить в разряд сказок. Хватало иных забот. Свалили покос, стали готовить товары к летней отправке водным путем, а там уже и озимые начинают поспевать – лето, как всегда, выдалось на славу.

Шла жизнь по годами накатанной колее, и казалось, ничто ее уже изменить не в силах. Даже такое небывалое дело, как гибель нивенских Защитников и решение хозяина хутора без них дальше жить. Судачили‑судили об этом на завалинках, но дальше разговоров дело не шло, и никто из хуторских хозяев не спешил затевать каменное строительство.

Однако где‑то к середине месяца солнцегрея по хуторам поползли слухи, что Орда нарушила свой всегдашний обычай. Не откочевала на лето к северу, а, напротив, двинулась на юг и теперь всей силой своей штурмует Рыцарский Рубеж...

Об этом рассказывали купеческие подручные, с немалым риском прорвавшиеся через кишащие чудовищами леса. Гномы Ар‑ан‑Ашпаранга, тоже с Ордой враждовавшие, помогли – пропустили караваны с товарами на полуночь своими тайными горными дорогами, а иначе хутора остались бы без заказанной воинской справы и всего прочего, без чего воевать куда как несподручно.

Однако на этом тревоги не кончились.

Во второй день третьей седмицы солнцегрея к хутору Аргниста пробился небольшой вьючный караван. Трое дюжих приказчиков доставили заказанное еще прошлым летом добро.

– Здрав буди, хозяин. – Они вежливо, но без подобострастия поклонились Аргнисту. – Принимай товар свой по описи. Все доставили в целости, хотя страху натерпелись, – покрутил головой старшой. – Ну, этим пусть другие пока займутся, а я тебе вот что вручить должен. Королевская грамота! И капитулат Ордена Звезды там тоже печать приложил.

– Хедин Ратоборец, вот неслыханное дело! – подивился Аргнист. На сердце у старого сотника как‑то сразу стало холодно. Никогда еще в подобных королевских грамотах не содержалось ничего веселого.

– Вменено мне в обязанность зачитывать это на всех хуторах, где я только проеду, – договорил старший приказчик и развернул внушительного вида свиток, украшенный многочисленными разноцветными печатями.