Всем этим они занимались в условиях непрек­ращающихся военных действий со стороны нумидийского царя Масиниссы, которого поддержива­ли римляне и который благополучно дожил до восьмого десятка лет. Он совершал набеги на кар­фагенские земли, и несчастные карфагеняне ни­чего не могли с ним поделать, потому что подпи­санные условия мира запрещали им воевать без согласия римлян. Когда они обращались к Риму за помощью, то неизменно получали решитель­ный отказ. Какими бы возмутительными ни были провокации Масиниссы, Рим всегда его поддер­живал.

К тому же Рим вечно был недоволен. Сам факт, что карфагеняне живут и преуспевают, был для них оскорбительным. В 153 г. до н. э. один старый римский сенатор Марк Порций Катон, возглавлявший делегацию в Карфаген, увидев, как тот процветает, настолько разгневался, что потом при всяком удобном случае повторял в римском сенате одно и то же: «Carthaginem delende esse» («Карфаген должен быть разру­шен»), Рим получил такой шанс в 149 г. до н. э., когда выведенный из терпения Карфаген попы­тался наконец себя защитить, и тотчас же объя­вил ему войну.

Испугавшиеся карфагеняне немедленно по­шли на попятную и запросили об условиях ми­ра. Римляне потребовали в качестве заложников 300 юношей из самых лучших семей. Послушные карфагеняне отправили их в Рим. Затем римля­не прислали в Карфаген своих солдат, которые сожгли все корабли, попавшиеся им в гавани. Да­лее они потребовали, чтобы карфагеняне сдали все свое оружие, поскольку им все равно запрещено воевать. Карфагеняне сдали оружие. Пос­ле этого римляне приказали карфагенянам поки­нуть город и уйти в деревни, расположенные не меньше чем в десяти милях от побережья. И вот здесь-то карфагеняне наконец взбунтовались. Если их город собираются уничтожить, то для чего им тогда жить, а если они должны отпра­виться на тот свет, то неплохо бы прихватить с собой и немного римлян.

Доведенный до безумия Карфаген пригото­вился сражаться. Даже храмы превратились в мастерские по изготовлению оружия, а женщи­ны отдавали свои волосы на тетиву для луков. Карфагеняне сражались с полнейшим безрассуд­ством: каждый в отдельности и все вместе реши­ли, что лучше умереть, чем сдаться, и изумлен­ные римляне обнаружили, что им придется вести грандиозную осаду.

В течение двух лет отчаянный город не подда­вался им, и за это время умерли два главных вра­га Карфагена — Катон и Масинисса, первый в возрасте восьмидесяти пяти лет, второй в возрас­те девяноста лет. Ни один из этих жестоких ста­риков не дожил до того, чтобы увидеть разрушен­ный Карфаген. Оба провели свои последние дни, наблюдая, как римляне вновь терпят унижение от карфагенян в 3-й Пунической войне. Но в 146 г. до н. э. наступил неизбежный конец. Карфаген был взят и сожжен дотла. Многие карфагеняне предпочли погибнуть в огне, сражаясь до послед­него. Тех, кто не погиб, перерезали или забрали в рабство.

Римляне поклялись, что впредь на этом месте городу не быть никогда. Будущие поколения рим­лян не сдержали клятву, слишком уж хороша была гавань. Столетие спустя появился новый Карфаген, но на этот раз римский. Древние кар­фагеняне финикийского происхождения ушли на­всегда. Несколько близлежащих поселений кар­фагенян продолжали какое-то время существовать, и в них можно было еще услышать пунический язык, но они постепенно приходили в упадок. Даже книги Карфагена были уничтожены, поэто­му не осталось и бестелесного голоса, который мог бы свидетельствовать в пользу этого города в споре его врагов — греков и римлян.

Но оставалась земля Ханаанская. Древние го­рода Тир и Сидон получили благодаря упадку империи Селевкидов даже своего рода призрач­ную независимость, и, разумеется, оставалось еще возрождающееся Маккавейское царство евреев.