Он говорил небрежно, а собачьи глаза просто просили: «Покормите меня, приласкайте меня, полюбите меня». Но надо было осторожно выбирать выражения: избыточным оптимизмом можно угробить все дело — такое каждый день в кино по телевизору показывают.

— Звездная работа, Майлз. Быть может, лучшая из всех твоих, учитывая драконовские сроки. Чего бы тебе не отдохнуть остаток дня? Плюнь на ту идею, что мы с тобой обсуждали — я вполне могу проткнуть Пенгфей арбалетным болтом, не вопрос.

— Ты шутишь? У меня работа в разгаре, Жас, ты эту штуку получишь прямо к сумеркам!

У него в глазах горел пугающий огонек, фанатичный, как у Дэйла Спицтера и всей этой компании «Долой других !». Даже трудно сказать, у кого этот огонь пугал больше. Работа иногда до такого доводит. Она проникает прямо в костный мозг, если ей позволить — или, в нашем случае, если ухаживать за ней, говорить ей ласковые слова и умолять.

Я задумалась.

— Ладно, только предупреждаю: мы больше не сможем ждать на улице. Кассандра должна сделать свою часть маскировки.

А мне надо сообразить, как попасть на «Констанс Мэллой». By, ну будь же ты мужиком, позвони!

Через пару часов он именно так и поступил. Тоже хорошо, потому что я как раз произносила считалку, решая, кого из команды задушить первым, и самые мрачные перспективы были у Бергмана.

Самая большая проблема — четверо взрослых людей набились так тесно в такое узкое пространство, когда так много поставлено на карту. Для игры в карты — нормально. Для подготовки к ликвидации двух вампиров, которые легко могут превратить свой рангоут в растопку, — не-а.

Выходки Коула никто не счел забавными, отчего он обиделся и захотел забрать свои игрушки. И на время исчез в туалете, но никто даже не заинтересовался, что он там задумал. Потом он оказался на водительском сиденье, так быстро переключая радиостанции, что Кассандра наконец на него заорала, требуя либо оставить какую-нибудь, либо поставить какой-нибудь распроклятый диск. Так и сказала — «распроклятый». Она даже вспотела.

Я отчасти приписала это большому котлу, который булькал у нее на плите, пуская пар. Не знаю, почему она решила, что должна полностью наклоняться над ним, когда помешивает, — наверное, некоторые заклинатели просто действуют, не задумываясь.

Некоторую трудность представлял собой Бергман.

— Эти приборы очень чувствительны к температуре, — заявил он, ни к кому в отдельности не обращаясь. Потом замолчал. На пять минут, а тогда сказал: — Испарина на металле. Интересно, как мне делать такую тонкую работу, если металл потеет?

Кассандра широким шагом вышла из кухни, скрылась в ванной, вернулась и хлопнула на стол Бергману палочку дезодоранта.

— Вот этим потри свой дурацкий металл! — отрезала она и вернулась к работе.

Бергман вытаращился на меня, подняв брови — дескать, что это с ней? Я показала на него пальцем, потом сжала губы, провела по ним рукой, будто застегиваю молнию, запираю ее на замок и ключ выбрасываю из окна.

Я сумела удержать их от боевых действий, но By не мог не услышать в моем голосе облегчения, когда я ответила на его звонок.

— Прошу прощения, что не позвонил раньше, — произнес он совершенно искренне. — Очень много пришлось проделать работы, пока я сумел освободиться.

— Не беспокойтесь, — ответила я. — Я очень рада, что у вас есть желание дать нам шанс.

— У меня есть желание поговорить, — аккуратно ответил он.

Черт побери, у меня времени нет торговаться!

Но так или иначе, а мне нужно заполучить одежду Пенгфей. И веер. И, наверное, какую-нибудь ее косметику и прибамбасы для прически. Нет смысла напрягать чары так, чтобы они лопнули по швам.