– Тук, тук. Есть кто дома?

– Посмотрим. Только на этот раз не ударь зонд обо что‑нибудь.

– И в тот раз моей ошибки не было, просто забило один из тормозных двигателей, – возразил Лайл.

– Ну уж!

Зонд влетел в открытый люк.

– А внутренний‑то люк открыт.

– Тем лучше. Сэкономим время. Давай вперед.

Как только зонд оказался внутри корабля, галогенные прожекторы включились и осветили коридор.

На экране компьютера появилось обозначение радиационной опасности.

– А внутри‑то горячо, – сказал Лайл.

– Вполне годится, чтобы приготовить завтрак.

– Хм. Думаю, что любой в этой банке давно бы изжарился. Когда наш малютка вернется на базу, его придется хорошенько искупать.

– Мать честная, посмотрите‑ка! – воскликнул Бэр‑тон.

Прямо перед зондом висел человек. Радиация убила бактерии, которые могли бы вызвать разложение его плоти, а холод сохранил то, что не смог высосать вакуум. Обнаженный человек выглядел как гигантская высушенная слива.

– Господи, посмотри на стену позади него! – ужаснулся Лайл.

Он стал нажимать кнопки, и изображение увеличилось: расплывающимися коричневыми буквами на переборке было написано: «Нас всех убили».

– Черт возьми, похоже, это написано кровью.

– Хочешь сделать анализ?

– И не думай. Это корабль сумасшедших.

Лайл кивнул. Он слышал жуткие истории о кораблях, набитых мертвецами, но сам столкнулся с таким впервые. Видно, кто‑то из команды сошел с ума и расправился с остальными. Безумец открыл люк и выпустил воздух или наполнил корабль радиацией. Быстрая или медленная – все равно смерть. Лайл поежился.

– Отыщи панель управления и посмотри, не можем ли мы перекачать к себе данные памяти корабля. Приборы ведь работают.

– Если батареи все еще в порядке... Интересно: детектор отмечает движение.

– Вижу. Не могу поверить, но вижу. Никто не мог остаться в живых, даже в специальном костюме от радиации.

– Нет, что‑то все же есть. А‑а, это грузовой транспортер.

Небольшой приземистый робот полз по потолку вдоль стены.

– Он, должно быть, включился, когда мы взорвали люк.

– Ладно, Бог с ним. Доберись до памяти. Зонд двинулся к панели управления.

– Надо же, глянь на эти дыры – они выглядят так, будто что‑то растворило пластик. Радиация с ним так расправиться не могла, так ведь?

– Кто знает, что тут случилось. Да и что нам за дело! Кончай с памятью поскорее, возвращай зонд, и взорвем этот старый башмак. У меня на вечер назначена встреча, и я не собираюсь торчать тут даже за сверхурочные.

– Что ж, ты командир, ты и решаешь.

Зонд ткнулся в панель управления и подключился к ней. Энергии на корабле почти не осталось, но все же данные из памяти компьютера корабля считать удалось.

– Вот, смотри, – проговорил Лайл.

– Ничего особенного: ядерные двигатели пятого типа... корабль долго болтался в дальнем космосе... защита уже плохая... реактор дохлый. Неудивительно, что это помойное ведро забросили. Ладно, развернись со стороны солнца, установи заряд 10‑СА, и отправимся домой.

Лайл заработал кнопками. Зонд приклеил к стенке корпуса корабля атомный заряд малой мощности.

– Порядок, через три минуты... – Экран вдруг погас. – Тьфу ты! Ну дерьмо!

– Что ты натворил?

– Ничего я не делал! Камера вышла из строя.

– Переключайся на управление через память компьютера.