— Двое мужчин берут лопаты и начинают засыпать гробы землей. Вы спокойно стоите на краю могилы. Наконец она засыпана и выровнена.

Мартин лежал совершенно неподвижно. Живот не поднимался в такт дыханию, даже пальцы замерли.

— Мартин, мы переходим ко второй части гипноза. Ничто больше не стоит на пути у ваших воспоминаний. Ваши братья умерли, их похоронили, и они не смогут наказать вас за то, что вы заговорили. Сейчас я начну обратный отсчет. Когда я досчитаю до нуля, вы окажетесь на детской площадке… Десять, девять… сейчас на глазах у вас произойдет убийство, но вы не испугаетесь… восемь, семь… мальчики больше не имеют над вами никакой силы… шесть, пять… вы подробно опишете Цезаря, фотовспышка даст вам такую возможность… четыре, три… вокруг темно, дождь стучит по зонтику, вы приближаетесь к детской площадке… два, один, ноль…

87

Солнечный свет отражался от серебристого радиоприемника, и на щеке Йоны, покрытой светлой щетиной, дрожал солнечный зайчик.

Йона читал быстро, сосредоточенно. Сейчас он уже просматривал список источников в самом конце «Отражения».

Юхан Йонсон уехал на станцию «Королевский сад». Если он добудет запись с камер, полиция наконец-то сможет установить личность Цезаря.

Йона закончил читать и провел ладонью по титульному листу.

Густав Шееле использовал своего пациента, чтобы доказать: диссоциативное расстройство идентичности существует. Так же, как возможность излечить это расстройство.

Ни реальная личность Цезаря, ни место, где он жил, нигде не упоминались.

И все же предварительное расследование под руководством Йоны приближалось к концу. Очень скоро последние элементы головоломки лягут на место.

И пусть изложенные в исследовании методы и теории устарели. Йона начал понимать душевное устройство Цезаря, его страдания и внутреннюю борьбу.

И это давало Йоне возможность предугадать действия Цезаря.

Йона вернулся мыслями к последней главе, в которой Шееле делал выводы: Цезарь подвергся двойной травме, расколовшей его личность надвое.

Серьезная травма, имевшая место до восьмилетнего возраста — до того как полностью сформируется кора головного мозга, — повлияла на работу центральной нервной системы.

Семи лет от роду Цезарь прошел через что-то настолько страшное, что его мозгу пришлось искать собственный способ хранить информацию и работать с ней.

Вторая травма произошла, когда Цезарю было около девятнадцати. Его будущая жена повесилась в спальне.

Мозг Цезаря уже после первой травмы нашел альтернативный способ справляться с тяжелыми переживаниями. Теперь метод сформировался окончательно: разделить себя на двух совершенно разных людей.

Один человек, склонный к насилию, воспроизводил свои травмы и жил в окружавшей их тьме. Второй вел нормальную жизнь.

В наше время один человек, оказавшись где-нибудь в горячей точке, может сделаться палачом или жертвой; другой же способен посвятить свою жизнь помощи людям, стать священником или психиатром.

В заключительной главе Густав Шееле возвращался к тому, что Цезарь, обращаясь за помощью, пребывал в состоянии внутреннего хаоса. Через два года терапии его состояние стабилизировалось. Он все еще стоял по ночам в камере, раскинув руки, как распятый Христос, однако две личности, жившие в нем, уже готовы были взглянуть друг другу в зеркальные глаза. Но старый стационар закрыли, и лечение прервалось.

Густав Шееле писал, что ему, чтобы проработать травму Цезаря, понадобилось бы много лет.

Он полагал, что множество личностей способны слиться в единое целое, все они будут знать друг друга, и никаких тайн не останется.

Йона откинулся на спинку заскрипевшего стула и помассировал шею. За окном двое малышей тащили по тротуару резиновую лодку.