Если входная дверь не заперта, может, она успеет выскочить на лестничную площадку?

Пятно света на стене потемнело.

Кто-то быстро прошел по кухне, вернулся в коридор и направился к спальне.

Памела попятилась и наткнулась на швейную машинку — так, что та стукнулась о стену, — повернулась и стала обходить кровать. В спальню вошел Мартин.

— Господи! Ты меня чуть не до смерти напугал, — выдохнула Памела.

— Звони в полицию. — Мартин нервно провел рукой по губам.

Памела охнула и побледнела.

— Что случилось?

— По-моему, Цезарь меня выследил… Я ходил на гипноз, — испуганно заговорил Мартин, — я видел его на детской площадке. Я видел Цезаря. Как же объяснить…

Пот стекал у него по щекам, глаза были странно широко открыты.

— Попробуй рассказать, что случилось, — попросила Памела.

— Он отомстит… Надо проверить дверь, позвонить в полицию.

— Ты уверен, что тебя преследовали на самом деле? Знаешь ведь…

— Лифт приехал, — перебил Мартин и задрожал. — Это он. Там, за дверью. О господи…

Следом за ним Памела вышла в коридор. На кухне она взяла с разделочного стола телефон, отсоединила провод, повернулась и увидела, что Мартин крадется к входной двери.

Осторожно положил пальцы на ручку, нажал. Незапертая дверь тихо открылась в полутьму лестничной площадки, и Памелу передернуло.

Мартин в упор смотрел на решетку лифта. Поколебавшись немного, он вышел и закрыл за собой дверь.

Памела не успела позвонить. Дверь снова открылась, и Мартин внес тяжелую спортивную сумку. Он запер дверь, повесил ключи на крючок и прошел на кухню. На лице у него было какое-то обиженное выражение.

— В чем дело, Мартин? Откуда сумка?

— Мартин сейчас умрет, — мрачно проговорил Мартин и посмотрел на Памелу так, словно видел ее в первый раз.

— Что ты…

— Молчать, — перебил Мартин и высыпал содержимое сумки на пол.

На половицы попадали тяжелые инструменты. Памела увидела пилу, разные плоскогубцы, лебедку со стальным тросом, мачете и грязный пластиковый пакет.

— Положи телефон на разделочный стол, — велел Мартин, не глядя на Памелу.

Он достал из пакета липкую пластиковую бутылку и оборвал ленту вокруг крышечки. Памела пыталась понять, откуда у него на лице это чужое выражение, странно сдвинутые брови, откуда эти резкие движения.

— Объясни мне, пожалуйста, что происходит, — попросила она и проглотила комок в горле.

— Сейчас объясню. — Мартин отмотал бумажное полотенце. — Мы называем себя Цезарь. Мы здесь, чтобы убить тебя и…

— Ну хватит, — перебила Памела.

Наверное, Мартин впал в параноидальный психоз, перестал принимать лекарства, наверное, он чувствует, что она ему изменила.

Мартин открыл бутылку, смочил бумажное полотенце и пошел на Памелу.

Она, не зная, что делать, попятилась и наткнулась на стол. Стол стукнулся о батарею, по дну глубокой тарелки прокатились недоеденные ягоды винограда.

Мартин быстро приближался.

Такого выражения у него в глазах Памела не видела никогда. Она почти инстинктивно поняла, что ей грозит настоящая опасность.

Пошарив за спиной, Памела схватила тяжелую тарелку и ударила Мартина по щеке. Мартина мотнуло в сторону, он оперся рукой о стену и постоял с опущенной головой, стараясь собраться.

Памела выбежала в гостиную, потом дальше, в прихожую, но по звуку шагов поняла, что Мартин опередил ее.

Балкон?

В солнечном свете поблескивала забытая рождественская гирлянда.