— Что я — Гедеон и Давид, Исав и царь Соломон… Я знаю, что это правда, я вижу собственное детское лицо… оно улыбается и кивает.

— Но что освещает вспышка?

— Йенни.

— Вы видите на детской площадке Йенни Линд?

— У нее дергаются ноги, кроссовка слетает, тело качается… петля все туже, вот уже кровь течет по шее и по груди. Она взмахивает руками…

— Кто держит фотоаппарат?

— Мама… она смотрит, как играют дети…

— Мама одна с Йенни на площадке?

— Нет.

— Кто еще там есть?

— Мужчина.

— Где?

— В домике… он выглядывает в окно.

Руки у Эрика покрылись гусиной кожей: он понял, что Мартин видит в свете фотовспышки собственное отражение.

— Как его зовут?

— Мы называем себя Цезарь, — спокойно произнес Мартин.

Сердце забилось гулко, быстро. Ничего подобного Эрик за все годы работы с гипнозом не видел.

— Значит, вас зовут Цезарь. А кто тогда Мартин?

— Отражение, — пробормотал Мартин.

Диссоциативное расстройство идентичности включено в «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам», самый популярный справочник в мире психиатрии. Многие, однако, ставят правомерность диагноза под сомнение.

Эрик вообще не верил в существование множественных личностей, но сейчас не собирался ставить под вопрос Цезаря как отдельную личность.

— Расскажите о себе, Цезарь, — попросил Эрик.

— Мой отец был патриархом… Он владел бюро перевозок и зверофермой, где разводили норок. Там я и вырос. Господь наградил его норковым мехом, сделал его состоятельным… Мой отец был избранным, ему были обещаны двенадцать сыновей.

— Двенадцать?

— После меня мама больше не могла иметь детей…

— Но ведь у вас были два брата?

— Да… однажды вечером отец привел домой какую-то женщину, он нашел ее у дороги и объяснил мне, что она родит ему еще сыновей. Первое время Зелфа ужасно кричала в подвале, но когда родился мой сводный брат Иоахим, ей разрешили жить в доме… а когда появился маленький Мартин, она потребовала, чтобы мама уступила ей свое место в спальне.

Мартин открыл рот, словно ему стало трудно дышать. Живот напрягся.

— Слушайте только мой голос… вы дышите медленно, ваше тело полностью расслабилось. — Эрик положил руку Мартину на плечо. — Расскажите, что произошло с вашей мамой.

— На маму пал гнев отца… ей пришлось одиннадцать часов простоять во дворе, как распятый Христос… а потом ее отправили в подвал.

— Вы жили с ней там, в подвале?

— Я первенец, — еле слышно проговорил Мартин-Цезарь. — Но однажды ночью мама прокралась в дом и разбудила меня, чтобы…

Губы Мартина продолжали шевелиться, беззвучно произносить слова и фразы. Он сжал и разжал руки, подбородок задрожал.

— Мне не слышно.

— Все умерли, — прошептал Мартин.

— Вернитесь в ту ночь, когда мама вас разбудила.

— Она велела мне идти с ней. Завести грузовик и ждать ее.

— Сколько вам было лет?

— Семь с половиной… я уже начал учиться водить машину, ездил по двору… Чтобы дотянуться до педалей, приходилось стоять. Мама сказала, что это такая игра, что я играю, а она смотрит на меня… я увидел, как мама подтаскивает лестницу к дому, машет мне, взбирается по лестнице, в руках у нее шланг, который она воткнула в выхлопную трубу.