— Было бы очень здорово, если бы вы нам помогли.

— Если смогу — помогу обязательно. — И женщина пригласила их в конюшню. — Там не так жарко.

Навстречу крепко пахнуло лошадьми и сеном. Йона снял очки и окинул взглядом полутемный проход с двадцатью денниками. Под самым потолком крутился мощный вентилятор. Лошади фыркали и тяжело переступали по полу.

Все трое прошли мимо закутка с седлами, мимо мокрой площадки, где купали лошадей, и остановились. Дневной свет еле просачивался сквозь немытые окошки.

— Как вы клеймите лошадей? — начал Йона.

— Если речь о племенных животных, то холодное клеймо больше не ставят. Теперь лошадей чипируют, — объяснила женщина.

— Когда вы перестали клеймить лошадей жидким азотом?

— Не помню, лет восемь назад… Но треугольники мы все еще ставим.

— Какие треугольники? — спросил Арон.

— Если лошадь пострадала или уже старая и потеряла качества настоящей верховой лошади, ее можно не усыплять. Ветеринар просто поставит холодное клеймо в виде треугольника.

— Понятно.

— Посмотрите на Эмми, — предложила Елена и подошла к одному из денников в конце прохода.

Старая кобыла фыркнула и вопросительно подняла голову, когда гости остановились перед ней. На темной шерсти, повыше левого бедра, резко белел треугольник.

— Это значит, что она уже на пенсии, она теперь прогулочная лошадь. Я иногда езжу на ней в лес…

Муха села лошади на глаз, та замотала тяжелой головой, затопталась и стукнула копытом о загородку. Звякнули висевшие на стене недоуздки, уздечки, стременные ремни.

— Как происходит клеймение? — спросил Арон.

— По-разному, но мы клеймим лошадей азотом, охлажденным почти до минус двухсот градусов. Вводим местное обезболивающее и примерно на минуту прижимаем штамп к коже.

— Вы не знаете никого, кто мог бы ставить такой знак? — спросил Йона и показал Елене изображение знака с затылка Йенни Линд.

Елена наклонилась к фотографии, между бровями пролегла резкая морщина.

— Нет. Но могу сказать, что в Швеции никто так больше не клеймит. Да и вообще нигде.

— Тогда что вы думаете о таком клейме?

— Не знаю, что сказать. Я не в курсе, как устроена мясная промышленность в других странах. И тут нет цифр, по которым можно идентифицировать и отследить животное.

— Верно.

— Мне оно напоминает горячие клейма, которые раньше ставили американские скотоводы. Они могли бы выглядеть примерно так. Разве что менее детально.

Возвращаясь к машине, Йона думал, что Постнова права: клеймо на жертве — знак не идентификации, а принадлежности. Преступник хочет показать, что помеченная женщина принадлежит ему даже после смерти.

— Мы слишком копаемся. Если мы его не найдем, погибнут еще девушки, — сказал Йона и открыл дверцу.

— Знаю. Меня просто мутит, когда я об этом думаю.

— И может быть, он уже держит кого-то в плену.

37

У больницы Святого Йорана Памела расплатилась и вылезла из такси. Она открыла дверь Первого входа, убедилась, что за ней не следят, и поднялась на лифте в Четвертое отделение. Там она отметилась в регистратуре и оставила телефон.

В комнате дневного пребывания Мартин играл в карты с могучим мужчиной, сидевшим в инвалидном кресле. Памела узнала этого человека — он то покидал Четвертое отделение, то снова возвращался. Человека звали Пророк. На кончиках пальцев у него были вытатуированы маленькие кресты.