– А что, если Абдар поджидает тебя возле бунгало?

– Не беспокойся. – Джейн обернулась и улыбнулась ему. – Береги Картаука. Скажи ему, что я придумаю способ, как вывезти его из Казанпура.

– Такое впечатление, что он не особенно торопится. – Ли Сунг посмотрел на резец, который Джейн передала ему. – Иногда мне кажется, что он вообще не замечает, сколько прошло времени.

Джейн поняла, что он имеет в виду.

– Нельзя держать его здесь вечно. Абдар рыщет повсюду и рано или поздно нападет на его след. Мы должны увезти его. – Внезапно какая то мысль осенила ее. – Ты подошел с этой стороны, потому что возвращался от Цабри?

Ли Сунг без всякого выражения посмотрел на нее:

– С чего ты взяла?

Джейн настойчиво повторила свой вопрос:

– От нее?

Ли Сунг пожал плечами.

– У мужчин есть свои потребности.

– Абдар видел тебя со мной. Постарайся не появляться в городе.

– Уверяю, что ему не удастся выследить меня.

– Не в этом дело. Для тебя опасно…

– Тебя это не касается…

Она почувствовала, как он весь ощетинился, прячась в свой панцирь, – в такие минуты на нее находили грусть и ощущение безысходности. Иной раз Ли Сунг казался старым и мудрым, как Конфуций. А в другое время – чувствительным, гордым и поэтому резким и колким юношей. Она не могла сказать ему, что это очень даже касается ее, потому что слова сочувствия и сострадания могли больно ранить его самолюбие.

– Обещай, что будешь осторожен.

Ли Сунг улыбнулся.

– Разумеется.

Это была единственная уступка, на которую он согласился. Надо будет что то придумать с Цабри.

– Ну смотри же! – И, не дожидаясь ответа, Джейн выскользнула из под прилавка и, осторожно оглядевшись, начала пробираться сквозь базарную толпу.

2

Дворец Савизара

Казанпур, Индия

30 мая 1876 года

– Никогда не видел ничего подобного. – Йен, пораженный до глубины души, смотрел на статуэтку, что стояла на столике из тикового дерева. – Что это за чудище?

– Это в первую очередь – произведение искусства, – Руэл с благоговейным восхищением коснулся золотых капелек крови, что стекали с такого же золотого кинжала. Его держала в руках женщина в сари, которая являлась, несомненно, центральной фигурой всей композиции. Он медленно обошел вокруг стола, чтобы оглядеть ее со всех сторон. – Ты только посмотри на выражение ее лица. Поразительно, как мастеру удалось передать это злобное выражение…

– Не хочу даже и смотреть на этого языческого идола. Должно быть, принц Абдар весьма своеобразный человек, если выставляет такую статуэтку у себя в приемной. И почему ты только… – На лице Йена появилось огорченное выражение. – Ах да, я понял! Золото! Будь у сатаны такой же золотой плащ, ты и его назвал бы прекрасным.

Руэл весело улыбнулся в ответ на тираду брата:

– Дело не только в количестве золота, что ушло на статуэтку. Но и в самой работе. Здесь каждая деталь доведена до совершенства. Все настолько гармонично слито в единое целое… – Он снова повернулся к статуе. – Интересно, что за мастер выполнил эту работу?

– Наверное, с тех пор утекло немало воды и несколько веков осталось позади. – Йен нахмурился. – Только не вздумай спрашивать принца Абдара об этом чудище. Я слышал, что язычники очень щепетильны, когда речь заходит об их богах и богинях. У меня нет никакого желания, чтобы нас бросили в пруд с крокодилами.

– Это они должны беспокоиться, а не ты. Они подавятся тобой, – ответил, усмехнувшись, Руэл. – Твоя железная воля и высокие нравственные принципы им не по зубам.