– Ия умерла из-за бриллианта, – прошептал он. – Мне было сотни предупреждений. Но я ослеп, оглох, обезумел от чертовых денег.

– Ты о чем? – отпрянула от него Маргарита.

Вадим винтовым движением снял с себя кольцо и со злостью швырнул в стену, вслед за кефирными бутылками.

– Не трожь его! – крикнул он вскочившей было Маргоше. – Это проклятие, это зло! Нужно отдать его… – Он хотел сказать «писателю», но понял, что слишком долго придется объяснять, и вместо этого просто выдохнул. – Ты должна мне верить!

Выслушав сбивчивый рассказ о драгоценном камне, с которого якобы начался финансовый успех, но пропал талант хирурга, Марго долго смотрела на жениха и даже ненароком дотронулась ладонью до его лба.

До их росписи в загсе оставалось две недели. Маргарита решила, что родит от Вадима ребенка, чего бы ей это ни стоило. Хотя еженощные досвадебные попытки успехом не увенчались. Вместе с тем помешательство хирурга на почве смерти пациента ее сильно напугало.

Она проконсультировалась с коллегами и остановилась на версии, что это редкий случай последствий психологической травмы, связанный с переносом вины на неодушевленный предмет.

Марго понаблюдала за Вадимом еще недельку, позадавала разных вопросов и убедилась в его выздоровлении. Хирург же, догадавшись, как напугал невесту своим признанием, поклялся никогда больше не продолжать этого разговора. При том, что он даже не заикнулся о месте нахождения камня, поддерживая легенду о наследстве.

Спустя пару недель, когда Маргоша, прильнув к нему телом, спросила, можно ли ей теперь носить перстень, Вадим просто ответил:

– Как тебе угодно. Но я к нему больше не подойду.

С тех пор эффектное черное кольцо она надевала на большой палец, а для равновесия купила крупный перстень в Мирином стиле на левый безымянный. На правом вскоре у нее появилось широкое обручальное колечко с бриллиантовой дорожкой.

Роспись отметили с Мирой, парой подруг-психологинь и четой Воронковых в ресторане на Пушкинской. Марго была в дорогущем кремовом платье от «Эли Сааб» с хрустальным покрытием и множеством мелких стеклянных пуговичек на спине.

Оплачивая покупку в ГУМе, Вадим усмехнулся: «Это я резать точно не буду!»

Хирург впервые в жизни надел черный смокинг.

– Как-то неприлично, – засмущался он перед зеркалом. – Пижон какой-то…

– Прекрати, ты наконец-то внешне соответствуешь своему интеллекту, – успокоила Марго.

* * *

Как и Вадим в свое время, став хозяйкой бриллианта, она бесконечно всматривалась в парящего ангела. Временами ей казалось, что это просто трещинка в теле камня, но порой, вооружившись микроскопом мужа, она отчетливо видела перья на его крыльях и даже ресницы на глазах.

– Знаешь, я думаю, это не настоящий бриллиант, – говорила она Вадиму, поворачивая кристалл на предметном стекле то вправо, то влево. – Ты ведь не проводил геммологическую экспертизу?

– Нет, не проводил, – хмуро отвечал хирург, которого раздражала ее болезненная влюбленность в камень.

– На реальном алмазе из-за его феноменальной твердости и плотности нельзя нацарапать или выгравировать изображение, – продолжала она, любуясь ангелом.