Марго чертыхнулась и со злостью бросила стопку вещей на пол.

– Ну ты представляешь, – сообщила она мужу, – это треть миллиона гонораров! По городу уже месяц развешаны афиши, перетяжки на центральных улицах! И все коту под хвост!

– Может, это и к лучшему, меньше нервов, больше здоровья. Отдохнешь, наберешься сил, – ответил Вадим.

– Ты как будто бы рад! – разозлилась Марго. – Выступления – моя жизнь, я не могу без них! И не собираюсь от этого отдыхать!

– Не кипятись, – прижал ее к себе хирург, – это же временная неприятность! Поедешь на следующую встречу. Где она у тебя, кстати?

– В Новосибирске, – буркнула жена и подняла шмотки с пола.

Но в Новосибирске тоже ничего не состоялось. В последний момент Марго сообщили, что всероссийский слет психологов, в рамках которого она должна была выступать, переносится на полгода вперед. По каким-то немыслимым причинам отменились паблик-токи еще в ряде городов.

Маргарита неистовствовала. Плюс к рабочим неприятностям у нее начался ранний токсикоз. Голова кружилась с утра до вечера, тело расслоилось, как торт наполеон, и заполнилось вязким тошнотворным кремом.

Вадим кружился вокруг нее и обнимал невидимыми крыльями, словно сойка – желторотых птенцов. Но все больше вызывал раздражение. Клиенты тоже бесили и, видимо, чувствуя Маргошино нетерпение, все чаще отменяли сеансы. Даже бездетная Таня, ходившая к Марго как на работу, заявила об окончании терапии.

Это стало ударом. Психологша прослезилась и по окончании приемов постучалась в дверь к Мире Тхор.

Мира была одна. Она восседала за антикварным столом на деревянном стуле с высокой спинкой, обитой кожей и украшенной шарами по бокам. Стул был похож на трон и явно приподнимал свою хозяйку над простыми смертными. Да и вся атмосфера кабинета напоминала предбанник какой-то сказочной страны с не придуманным еще названием. «В стиле фьюжн», – смеялась Мира, сочетая несочетаемое. На стенах висели картины разного содержания: от древнеегипетского изображения глаза до ярких постмодернистских полотен. На небольшом диванчике-рококо валялись восточные подушки, сквозь стеклянные дверцы барочного шкафа виднелись китайские чайнички и вазы. Прямо за спиной тарологши висел ковер из перьев разного размера и калибра – от опахал павлинов, страусов и пеликанов до пушков попугаев, зимородков и колибри.

«Это все от Грекова», – сказала Мира, когда Марго зашла к ней в первый раз.

Вспомнив серое с радужными разводами перышко, подаренное в младшей школе, Маргарита убедилась в мысли, что писатель – долбаный фетишист. Но промолчала, дабы не огорчать подругу. Сейчас же, разглядывая бесконечную игру красок за Мириной спиной, она всхлипнула, высморкалась в платок и рассказала о бросившей ее Тане.

– Это просто нонсенс, – заключила Марго, – мне казалось, она вечна.

– Все в этом мире конечно, – вздохнула Тхор, зажгла свечу на столе и автоматически перетасовала карты.

– Скажи, а на хрен тебе свеча? – вдруг взвилась Марго. – Вот реально, на хрен вам, гадалкам, весь этот антураж? – Она обвела руками комнату.