|
Девушка стала босыми ногами на пол и, как была, в одной сорочке, принялась расхаживать по комнате. Проходя мимо кровати Анри и Леноры, она накинула на них соскользнувшее одеяло; они крепко спали, как спят в детстве, и не пошевельнулись. Альзира, с открытыми глазами, не говоря ни слова, перелегла на теплое место старшей сестры. - Эй, Захария! И ты, Жанлен! - повторяла Катрина перед кроватью братьев; они лежали лицом вниз, уткнувшись в подушку. Ей пришлось схватить старшего брата за плечо и потрясти его, - тот начал ругаться; тогда она стянула с них одеяло. Это развеселило ее, и она засмеялась, глядя, как мальчики отбивались голыми ногами. - Глупо же, оставь меня! - ворчал Захария, садясь на постели; он был в плохом настроении. - Не люблю я таких проделок... Бог ты мой, как вставать не хочется! Тощий, неуклюжий, с длинным лицом и реденькой бородкой, с белесыми волосами, он казался малокровным, как и вся семья. Рубашка приподнялась у него до живота, и он ее спустил, но не от стыдливости, а потому что продрог. - Внизу уже пробило четыре, - повторила Катрина. - Живей, ну! Отец сердится. Жанлен, свернувшийся клубком, опять закрыл глаза, сказав: - Отстань, я сплю! Девушка снова звонко расхохоталась. Жанлен был такой маленький, его тонкие руки и ноги распухли в суставах от золотухи. Катрина легко подняла его на руки; мальчик стал бить ее ногами, и его бесцветное обезьянье лицо, обрамленное шапкой курчавых волос, с зелеными глазами и большими ушами побледнело от злости; его сердило, что он такой хилый. Он молча укусил сестру в правую грудь. - Злюка! - проговорила она, еле удержавшись от крика, и опустила его на пол. Альзира тоже проснулась, но лежала молча, натянув одеяло до подбородка, и больше не засыпала. Она следила умными глазами калеки за сестрой и обоими братьями, которые стали одеваться. Новая ссора вспыхнула возле умывальной миски; братья толкали и отгоняли девушку, потому что она слишком долго мылась. Скинув рубашки, еще не вполне проснувшись, они отправляли свои надобности, нисколько не стыдясь, непринужденно и спокойно, как щенята, выросшие вместе. Катрина была готова первой. Она надела штаны углекопа, холщовую блузу, синий чепец на голову; в рабочей одежде она казалась мальчиком-подростком, только легкое покачивание в бедрах выдавало ее пол. - Когда старик вернется, - злобно проговорил Захария, - постель совсем остынет; то-то он будет доволен... Вот я ему скажу, что ты ее застудила. "Старик" - это был дед Бессмертный. Ночью он работал, а днем спал, так что постель никогда не остывала: на ней всегда кто-нибудь храпел. Катрина, не отвечая, подняла одеяло и прибрала постель. За стеною послышался шум из соседнего дома. |
