– И мне, что ли, попробовать? – заметил Хафнер. – Ведь выпить тут, кажется, нечего…

Тойер молча кивнул в сторону кухни, Хафнер тут же сбегал к холодильнику и вернулся.

– Ну, господин Туфтуф, – весело заявил толстяк, беря под руку ослабевшего переводчика, – сейчас поедем к русской «Бабушке».

– Мои лекарства…

– Смех – лучшее лекарство!

Про свою перебранку с Кремером Тойер уже рассказал, а теперь описал встречу с Зуберовичем.

– К сожалению, прошла она не очень плодотворно. Но, во всяком случае, мужик сейчас в таком состоянии, что не мог сообщить мне, был его сын с ним в то время или нет…

Штерн и Лейдиг серьезно посмотрели на него.

– Да, я знаю, это не очень убедительно.

– Я мыслю на опережение. Моя теория всегда рассчитана на опережение. В вашем красном вине плавала пробка, шеф. Я допил его, все равно оно никуда не годилось…

Запел по‑тирольски телефон. Это была Ильдирим. Сначала сказанное ею не обеспокоило Тойера, показалось только странным. Но потом ему пришло в голову, что несколько минут назад он ввел в игру второго преступника – ловкого. Наконец тупой Вернц однозначно сообщил мнимому Утхоффу, что он, Тойер, тоже поехал в Данию…

– Будьте там чуточку осторожней, – посоветовал он. – Впрочем, ничего произойти не должно… Немедленно позвони мне, если что‑либо заметишь.

– Угу. Но я все‑таки боюсь. Две убитые девчонки, и я тут с третьей…

– Там найдется какое‑то безопасное место, такое, где много народу?

– Нет, сейчас тут безлюдье. Вообще ни души

– Ты позвонишь мне? Я не буду спать всю ночь. Позвонишь?

– Да.

Закончив разговор, Ильдирим все‑таки почувствовала себя отрезанной от мира. Это оказалось несложно, ведь связью служил лишь голос Тойера, и теперь он исчез.

– Бабетта? – спокойно окликнула она девочку.

– М‑м‑м.

– Бабетта, спустись еще раз вниз. Боюсь, тебе надо будет одеться.

– Почему это?

– Потому что у меня, вроде, начинается мандраж.

– Итак, я считаю, что на сегодня достаточно. – Тойер попробовал выдавить из себя улыбку. – Сейчас я просто не могу строить дальнейших планов. Господи, конечно, это чепуха…

– Конечно, чепуха, – тепло подтвердил Хафнер. – Из ста банок пива по статистике одна непременно окажется плохая, но мне таких еще не попадалось. Такова жизнь.

Хозяин квартиры развел руками:

– Что ж, ладно. Езжайте домой. А я тут покараулю… Зачем вообще кому‑то…

Хафнер впервые в жизни нагрубил шефу, покрутив пальцем у виска. Лейдиг проговорил:

– Я остаюсь.

Штерн тоже не выразил намерения уйти.

– Чепуха все это… – Тойер глупо шмыгнул носом. – Чем будем заниматься?

– У меня с собой картишки, – сообщил Хафнер. – Сыграем в «лифт»?

– Только покажите, как играть…

Позвонил Зенф. Алиби подтвердилось. В отношении второго преступления оно тоже имелось, кроме того, продувной толстяк сообразил, что тяга Туффенцамера к мазохизму никак не сочетается с садизмом, проявленным при осквернении трупа.

– На всякий случай я подержу его тут и немножко допрошу, но у меня на его счет сильные сомнения…

Игра в карты шла вяло, никто не мог толком сосредоточиться.