Единственным источником информации был Онуфриев, но он молол какую‑то чушь, по мере приближения к месту встречи затухал, а поток на дороге к вечеру, как назло, увеличился. Так и хотелось выскочить на дорогу и попросить тишины.

«Вижу капот какой‑то светлой машины справа от здания… похоже на «ниву»… номер не разберу… людей нет… сто метров осталось, прекращаю связь…»

Видимо, так его проинструктировал Иевлев: связь была односторонней, давать ему в «пежо» рацию побоялись. Я подумал, что среди сотен мчащихся по дороге в обоих направлениях машин наверняка есть связные киднапперов. Тогда они видят меня и всех наших. Стоило бы, конечно, открыть капот, инсценируя поломку, но тогда бы я ограничил видимость и мог пропустить что‑нибудь важное по аудиосвязи. А кроме того, я на секунду представил себе, что так сделают все оперативники – ради конспирации пооткрывают капоты. То‑то будет хохма: на каких‑нибудь пяти‑семи километрах стоит семнадцать машин с открытыми капотами!

Интересно, догадался Яковенко установить слежку за Демьяном и Шорохом? Вот их бы Иевлеву со своими разыскниками попасти, а здесь РУОП вполне достаточно – без сопливых разберемся.

«Третий», Титаренко, ты где, отзовись!» – запросил Яковенко земляка по рации.

«Первый», я – «Третий», иду в западном направлении, по грунтовке объезд, породой завалило».

«Кого, е… мать, тебя завалило?!»

«Та не, грунтовку!»

«Пятый»!.. «Пятый»!.. Титаренко, «Пятый» с тобой?»

«Та не, он кудысь на серпантин полез».

«Что‑о?!. Какого хрена он туда полез?!»

«Оттуда, с запада, мабуть, плацдарм хорошо видать».

«Первый», я – «Пятый»! Стою на терриконе за выступом. Меня им не видно, а они как на ладони».

«Крайнев! Я тебя за самодеятельность под суд отдам. А если они тебя засекут – самолично расстреляю, ты понял?!»

«Не засекут, товарищ полковник. И не самодеятельность, а инициатива. Так что я сверлю дырочку для ордена… Вижу автомобиль «волга» «ГАЗ‑24», салатового цвета… «Нива» жопой торчит, номера не видать, бежевая… Какая‑то иномарка в развалинах шахтоуправления… зеленая… вроде «ауди»…»

«Людей давай, орденоносец!»

«Люди по машинам… нет, вижу троих, курят… Едет!.. Вижу объект, товарищ полковник!..»

«Молчи, Крайнев. Все сосредоточились на объекте! Внимание всем! Тишина в эфире!..»

«Третий» и «Пятый» пошли в обход. Грунтовка разветвлялась: с территории шахты уводила на террикон, к скиповому подъемнику, где уже все должно было порасти травой: восемнадцать лет тому, когда я учился в Градинске, «Южную» уже демонтировали. Третье ответвление от рудничного двора тянулось до «железки», рельсы которой, надо думать, давно пошли на переплавку или поржавели.

Слышно было в динамике: мотор «пежо» заглох, хлопнула дверца…

Голос неизвестного.  Привез?

Голос Онуфриева.  Да.

Пауза.

Голос неизвестного.  Пересчитай!

Голос Онуфриева.  Где моя семья?

Голос неизвестного.  Сейчас увидишь.

Металлический щелчок (дверь?.. капот?..).

Пауза.

Ну, что там?..

Голос (издалека).  Сто по пятьдесят, пятьдесят по сто.

Голос неизвестного.  Кто выдал? Менты?

Голос Онуфриева (обиженный).  Кредит. Банк «Восток». Под цех ликеро‑водочнрго.

Голос неизвестного.  Сколько?

Голос Онуфриева.  Двести пятьдесят. Четыреста – в офисе взял, из зарплаты.