|
Ну и, конечно, укрепляет ее независимость от России, что последней не очень нравится. Короче, они друг друга пугают, предупреждают, прощупывают, торгуются, каждый готов повернуть в свою пользу мышиный писк. В выигрыше при этом, как всегда, остаются короли нарко‑ и нефтебизнеса, которым в конечном итоге и служат все эти удовенки, примаковы, ельцины и кучмы. Будет нужно – они их сместят и поставят других… Так что твоя цель – и цель всей операции в Приазовье – ликвидировать преступную группировку, чтобы ее бурная деятельность не стала «яблоком раздора».
Коробейников был невесел, и я догадывался, почему: старики его жили в Чернигове (я и сам родом из Киева, где мой отец женился на моей матери – коренной киевлянке); так что думали мы с генералом примерно одинаково обо всех этих нотах протеста, встречах на высшем уровне, разделах имущества, границах и противостоянии братьев славян, которое так же, как Буденновск, Белый дом и самолеты с заложниками, было разменной картой в игре, где мне, как всегда, уготована роль неправого крайнего. – Сколько у меня времени? – задал я свой второй, и последний, вопрос. – Ельцин встречается с Кучмой в сентябре. Точная дата еще не определена. Значит, максимум – до тридцать первого августа. Сегодня – пятое. Вот и считай. – Он проводил меня до лифта и протянул руку. – В Градинске найдешь Гуляева Федю… Федора Никитича. Он со мной начинал – вместе на Дворец Амина в Кабуле прыгали. Привет от меня передашь. И не думай, Веня, что я тебя ментам продал: я такие кадры не разбазариваю! По утреннему пустынному шоссе мы добрались до аэропорта за сорок пять минут. Все это время Брюховецкий зудел про коды и частоту, на которой я должен связаться с командиром СОБРа в Краснодаре, но до этого было еще далеко, и мне не хотелось забивать себе голову. – Табельное оружие получите на месте, – ни к селу ни к городу завершил подполковник инструктаж. Можно было подумать, что инспектора регионального Управления по борьбе с организованной преступностью, командированного для укрепления министерством, оставят без оружия. Чем бы я там все укреплял, спрашивается, – языком, что ли, как этот? Впрочем, если понадобится, я знаю, как приготовить взрывчатку из стирального порошка «Сар» голубого цвета. – И еще, Игорь Александрович, – сказал напоследок Брюховецкий. – Я вам говорил, что факт смерти установлен только в отношении одного из наших сотрудников – Логова. Возможно, второй жив. Попытайтесь что‑нибудь узнать о нем. Мать каждый день ходит ко мне, спрашивает. А что я ей могу ответить? Он рассказал мне «легенду» агента и дал его фотокарточку размером шесть на девять. Подстриженный «ежиком» худощавый парень лет двадцати трех в футболке и джинсах был снят на фоне закусочной «Макдональдс». – Его фамилия Жигарин, звать Виталием. «Бежал» под фамилией Северов, кличка – Рапан. Я сунул фотокарточку в бумажник и, предпочтя обещанию найти ничего не значащий кивок, направился к самолету. На пистолет с пластиковой обоймой, высокочастотную рацию, передатчик телефонного перехвата, пироленту, набор отмычек в моих карманах и миниатюрную фотокамеру в виде зажима на аккуратно завязанном Леной галстуке металлоискатель не отреагировал: на поле я вышел, миновав зал досмотра багажа. Обрывки инструкций, описаний, наставлений и полезных советов, полученных в обоих ведомствах, еще не связались в единое целое. Но одно мне было ясно, как будущее битого яйца на раскаленной сковородке: если в игру вводят офицера группы «А» – значит, от нее пахнет смертью.
Глава 2
6 августа, 1996 г., вторник. Градинск.
1
Одышливый, красномордый начальник милиции Завьялов разговаривал со мной нехотя, словно я метил на его место или приехал просить взаймы. |
