– Ну, водитель ихний, Бердашкевич. Который этого «москвича» пригнал.

Володя глянул на меня; взгляд его выражал недоумение.

– Значит, со второго числа машина из гаража не выезжала?

– Канешна нет.

– Уверены? Тихонов развел руками:

– Канешна нет.

– Прекратите! Что вы комедию ломаете, Тихонов? – повысил голос следователь против своего обыкновения. – Что значит «конечно, нет»? Вы уверены в том, что машину никто не брал?

– Не уверен. Я свою работу заканчиваю в пять. Может, кто потом и брал, мне откуда знать. Я лично не выезжал.

Сумароков строго посмотрел на завгара, тот опустил глаза и переминался с ноги на ногу.

– А вот Петр Евгеньевич говорит, что выезд исключен. «Практически и теоретически». Как?

– Нет, ну, если только с ведома охраны… – попытался оправдаться завгар.

– Или кто‑то из охраны, да? Бывало такое?

– Мне неизвестно.

– Хорошо. Сейчас машина в исправности?

– В исправности. Только масло еще чуть капает, коробку еще раз придется перебирать, – стал приходить в себя бригадир слесарей.

– Когда вы закончили ремонт?

– Ну, дня через три… да, во вторник радиатор запаяли, отрихтовали капот… В общем, в среду. В четверг покрасили,

– Восьмого?

– А че это было у нас?.. Ну да, наверно, восьмого.

– Во вторник она могла ездить?

– Чего ж нет? Бердаш в тумбу вписался, помял не сильно, только что дырку в радиаторе арматурой сделал. А когда радиатор поставили, я сам во дворе пробовал, нормально шла.

– А коробка?

– Коробка и раньше подтекала, болезнь у них с коробками. Это заодно посмотреть просили, в прейскурант не входит.

– Что же вы не посмотрели до сих пор? Глазки в томате смущенно опустились.

– Так не платит никто. Обещался Бердаш рассчитаться, а сам не появляется. И машину не забирает.

Володя вздохнул:

– Бердашкевич находится под стражей. Так что если он вам заплатит, то очень не скоро. «Москвич» пока не трогать.

В конторку заглянул Ваня, кивнул: «Есть!» Сумароков торопливо записал что‑то в блокнот, попросил завгара и Тихонова выйти.

– Ну как? – загадочно посмотрел на меня, когда мы остались одни.

– «Зодиак» выворачивать надо. Эту банду под прикрытием частной охранной фирмы.

– Я не о том. До сих пор расклад был другим, мы считали, что Забаров и Бубенец работали на Зайчевского; Франк и Гайдуков – на Шороха. Как оказалось, безработный таксист Бердашкевич, которого ты задержал в «ниве» вместе с Франком, калымил на «москвиче» «Зодиака». А значит?..

– Значит, все они заодно. Я же говорю: банда!

– И никакой Зайчевский за Ардатовыми Забарова с Бубенцом не посылал. Они знали, что Бердашкевич с Франком на «москвиче» поехали кончать Зайчевского, и дали показания против заведомого покойника. Давай сюда Коноплева!..

Ваня ввел широкоплечего лысого мужчину с загорелым лицом. Он был одет в спортивную куртку с эмблемой «ади‑дас» и обут в кроссовки. Коноплев неожиданно подошел к Сумарокову и протянул ему широкую мозолистую ладонь, что могло свидетельствовать о каратистской «набивке». Седина и лысина придавали ему солидности; будь на нем костюм и галстук, вид у него был бы весьма интеллигентный, но манера одеваться, так же как и вести себя, говорила о пренебрежении к общественному мнению, основанном на наглой самоуверенности.

– Здоров, Сурок, – свысока посмотрел он на следователя и, дождавшись ответного рукопожатия, развалился на стуле.