Володя достал из папки бланк протокола, медленно отвинтил колпачок авторучки и минуты три‑четыре корпел над «шапкой».

Коноплев за это время дважды посмотрел на часы.

– Вы выезжали на «москвиче» за ворота территории мастерских? – спросил он, не отрываясь от несвоевременной писанины, а возможно, прячась за нее.

– Я? Нет!

– А Бердашкевич? У него есть доверенность?

– Доверенность я ему оформлял, а выезжал или нет – это вы у него спросите.

– Кто‑нибудь еще мог воспользоваться «москвичом»?

– Мог, конечно.

– Например?

– Например, любой рабочий мастерских. После семнадцати – охранники.

– Но ведь это запрещено?

– Само собой. Строго. Если такой факт будет установлен – ты мне только скажи: выгоню к чертовой матери, еще и платить заставлю.

– Сколько человек осуществляет охрану территории?

– Днем – двое, ночью – четверо.

– Кто дежурил в ночь с шестого на седьмое августа?

– Я на память графика дежурств не учил, нужно – пойди на пост и посмотри в журнале. У меня двадцать два объекта и сто двадцать охранников… А теперь – позвольте мне откла няться, граждане начальнички, все, что я знал, – сказал, добавить мне нечего.

– Кланяться будете позже, а сейчас пройдемте на пост и вместе посмотрим график дежурств. Возможно, у меня к вам будут еще вопросы. Да и показания ваши нужно оформить протоколом, так что придется задержаться.

– И все?

– Не совсем. Потом мы получим заключения дактилоскопической экспертизы. Если в салоне «москвича» будут обнаружены отпечатки пальцев, принадлежащих кому‑то, кроме Бердашкевича, уж не обессудьте – мы будем вынуждены снять ваши для идентификации.

– Похоже, ты меня в чем‑то подозреваешь, а, Сурок? – ни с того ни с сего подмигнул Коноплев.

– Что делать, – терпеливо застегнул Володя «молнию» на папке. – В ночь с шестого на седьмое августа был убит некто Геннадий Зайчевский. Слышали о таком?

– Ну как же! – усмехнулся Коноплев. – Если кто в этом городе скажет, что не знает Скока, можешь смело предъявлять ему заведомо ложные.

– Вот‑вот. А девятого было совершено новое преступление, в результате преступники завладели крупной суммой денег в валюте. Два человека убито.

– И об этом читали.

– Конечно, Артур Леонидович. Оба преступления были совершены при участии ваших сотрудников – Бердашкевича…

– Не надо «ля‑ля», – снова перешел на фамильярный тон Коноплев, помахав указательным пальцем, – он не мой сотрудник.

– Допустим. А Забаров и Бубенец – ваши?

– Они, что ли, валюту похитили? – безразлично спросил Коноплев.

– Кто?

– Ну, эти… Заборов с Бубенцом?

– Валюту похитили девятого, Артур Леонидович, – спокойно уточнил Сумароков. – Забаров с Бубенцом в это время уже находились в следственном изоляторе.

– А‑а… ну да, ну да. Мне‑то какое до этого всего дело? Я, что ли, их туда направлял?

– Куда?

Коноплев поморщился:

– Фу‑у!.. Ну не надо, не надо, Сурок! Кого ты на понт берешь?

Я на секунду представил, что вот так же он вел себя в своем кабинете в КГБ с подследственными.

– Я не «беру вас на понт», гражданин Коноплев. И обращайтесь ко мне, как положено! Мы не в банде… Так вот, я продолжаю.